Уоррен Мерфи , Ричард Сэпир - Укол мафии

магазинам Анкары, то обнаружили бы, как подскочили цены, а значит, турки выращивали совсем не продовольственные культуры. Не обнаружив роста экспорта сельскохозяйственных продуктов из Турции, вы поняли бы, что местные фермеры не отправляли за границу ни зерно, ни фрукты.

Так что и не будь утечки информации из кругов наркобизнеса, правительству Соединенных Штатов все равно стало бы известно о большой партии.

– Наконец-то ими допущена серьезная ошибка, – сказал помощник генерального Прокурора.

И пока Центральное разведывательное управление наблюдало за перевозками из Турции в Марсель, где «гумми» – темный технический опиум – после очистки превращался в тончайший белый порошок. Государственный департамент США пытался повлиять на Елисейские поля, дабы французская полиция не вмешивалась в это дело.

– Да, Соединенные Штаты понимают стремление Франции избавиться от репутации центра по переработке героина.

Да, Соединенные Штаты понимают, что задержание такой крупной партии подняло бы престиж Франции.

Однако понимает ли Франция, что это единственная возможность навести сокрушительный удар по торговле наркотиками в Штатах, что эта крупная партия должна куда-то направляться, что кто-то заправляет этой операцией и что арест этих людей нанесет сильнейший удар по торговле наркотиками не только в США, не только во Франции, но и во всем мире?

А если Франция настаивает на своем намерении провести аресты на марсельских фабриках героина, Соединенные Штаты вынуждены будут направить официальную ноту протеста Франции, обвинив ее в попытке воспрепятствовать плану разгрома международной наркомафии. В мировую прессу могут просочиться слухи, что Франция захватила эту партию героина, чтобы спасти от рук закона американских наркоторговцев.

Не проще ли будет, если Франция удостоится публичных похвал за эффективную помощь?

Франция всегда готова к сотрудничеству? Конечно. Мы союзники – вновь и навечно…

Итак западня была поставлена, западня отменная и надежная, и знойным, душным утром она должна была сработать на двадцать седьмом причале в Гудзоне, штат Нью-Джерси.

Инспектор Винсент Фабиа прочел особую молитву, которую он твердил с весны:

– Господи! Помоги мне задержать эту партию. Я не прошу тебя ни о чем другом. Только эту. Помоги задержать именно эту.

Он помахал сторожу у ворот и остановил свой зеленый грузовичок с деревянными бортами и желтым плакатом, на котором было выведено: «Сосиски Винни – лучшие на причале». Сторож протянул руку, точно хотел поздороваться с ним. Винни высунулся из кабины и пожал протянутую руку левой рукой. Сторож улыбнулся и пропустил его. Такая улыбка обходилась в пять долларов – ровно столько сторож получал от Винсента Фабиа три недели подряд, почти каждый день.

Эта мизерная взятка была негласным законом, который правил жизнью в Гудзоне. Сторож у ворот, кто-нибудь из профсоюза, помощник инспектора санэпидемстанции… Попробуй, поторгуй сосисками с открытого грузовичка, если не заручишься их дружбой. И конечно, если ты вот так торгуешь сосисками с грузовичка, у тебя не всегда есть чем заплатить, и приходится оправдываться и обещать, что в следующий раз дашь вдвое больше.

Винсенту Фабиа было смешно: он стал-таки продавцом сосисок, как и его отец. И откупался так же, как тот откупался в Бостоне от полицейских-ирландцев, чтобы они оставили его в покое, дали зарабатывать на жизнь. В ответ они обзывали его итальянской свиньей, брали деньги, дармовые сосиски и сигареты. Все, что старик зарабатывал, уходило на образование сына – Винсента Фабиа. Винсент не стал ни доктором, ни юристом, ни бухгалтером, ни профессором. Он стал полицейским; настоящим полицейским, а когда слышал итальянские фамилии в сообщениях об организованной преступности, в животе у него точно пружина сжималась и он клялся, что когда-нибудь ему поставят памятник и выбьют на нем для всеобщего обозрения его фамилию с двумя гласными на конце.

Винсент Фабиа, инспектор министерства финансов Соединенных Штатов, подогнал зеленый грузовичок с сосисками к краю двадцать седьмого причала, припарковался там, где останавливался вот уже три недели, поставил разогревать кастрюлю с сосисками, опустил борта кузова и выглянул наружу – красотища вокруг, дух захватывает! С тех пор, как жена подарила ему первенца, ничего подобного он не видел.

Слева под панамским флагом стояла «Санта-Исабелла» – она пришла этим --">