Жорж Сименон - Человек из Лондона

каком. Его держал в руках Браун.

— Куда вы наносили удары?

— Куда попало.

Снова ропот в толпе! Но ему было все равно. Даже почти приятно убедиться, насколько они глупы.

— Поглядите! Вот он — паштет.

— Не трогайте! — закричал судья.

Все продолжалось часа два — запись в протоколы, препирательство судьи с адвокатом. С Малуана сняли наручники, чтобы он мог взять в руки крюк, а когда все кончилось, их снова надели.

— Вы не хотите еще что-нибудь уточнить? — спросил прокурор у адвоката.

— Нет. Разумеется, я требую экспертизу психического состояния моего клиента.

Еще накануне каждый из присутствующих, проходя мимо Малуана, говорил: «Привет, Луи!»

А сейчас они с ужасом смотрели на него, словно он уже не Малуан или вообще не человек. Даже дочь его пряталась в последнем ряду.

На машине нельзя было подъехать к сараю, и весь кортеж прошел часть пути пешком. Мальчишки бежали вслед, чтобы не терять из виду арестованного, фотографы перебегали ему дорогу.

Наконец-то его заперли в камере, и он с удовлетворением оглядел белые стены, узкую кровать, поднятую к стене, передвижной столик. Еще никогда в жизни ему так не хотелось спать, и он чуть было не заснул в одежде. Но тут к нему ввели адвоката.

— Позвольте вам сказать, что вы совершили все промахи, какие только возможно.

Дома у него, вероятно, плакали, собравшись на кухне, где уже зажгли лампу. А голубой бидончик, который он купил в субботний вечер перед самым рождением Анриетты, стоял на столе и от него пахло водкой.

— Я пришел, чтобы дать вам несколько советов.

Малуан посмотрел на адвоката так, как смотрят на предмет забавный, но бесполезный.

— Все единодушно считают ваш цинизм возмутительным, а это усложняет мою задачу. Нужно…

— Между прочим, — Малуан прервал его, — когда будут похороны?

— Чьи похороны?

— Брауна.

— Пока неизвестно. Сперва произведут вскрытие.

— Но зачем? Я же все объяснил.

— Нужно выяснить, какой удар оказался смертельным и как он был нанесен.

— Жена его уехала?

— Она все еще в отеле.

— Думаете, что Брауна похоронят в Дьепе?

— Если только она не оплатит перевозку в Лондон.

— Митчелы должны оплатить! — Он посмотрел на адвоката, нахмурив брови, и вздохнул: — Оставьте меня!

— Нам необходимо договориться…

— Да, завтра! Или в другой день.

Ну что ж! Значит, он не пойдет на похороны, так как миссис Браун истратит полученные сто фунтов, чтобы увезти тело мужа, и он никогда не увидит ни его, ни ее.

Какой идиотизм, но ничего не поделаешь! Возмущает то, что все могло быть по-иному. Одни случайности!

К примеру, когда Браун чуть было не поднялся ночью к нему в будку. Что бы они сказали друг другу, если б он вошел?

Или когда Браун следовал за Малуаном до самого дома, не решаясь с ним заговорить, а Малуан в это время уже готов был отдать ему чемодан…

И даже сегодня утром, когда он пришел в сарай с колбасой, сардинами и паштетом…

Что сказали бы они друг другу? Что бы решили? Как бы жили потом и что сталось бы с двумя домами, в Ньюхевене и в Дьепе, с женами и детьми?

— Это было невозможно, — заключил Малуан вполголоса.

— Что именно невозможно?

Он только сейчас заметил своего адвоката и снова вздохнул:

— Ничего. Я думаю.

— Вот именно. Я лично считаю, что вы слишком много думаете!

Лучше было не возражать.

— А сейчас я хочу спать.

Это было не так. Едва адвокат вышел и стал шушукаться за дверью с надзирателем, Малуан бросился на кровать и продолжал думать о Брауне, его жене, о своем доме по ту сторону гавани, в окнах которого вечером появлялся свет…

Когда его приговорили к пяти годам заключения, жена и дочь с плачем бросились к нему в объятия, а он, поцеловав их, стал оглядываться, словно искал кого-то.

Потом он покорно пошел за жандармами.

1934 г.

--">