Дин Рэй Кунц - Славный парень

логичным ответом: «Вы тоже».

Жизнь повернулась, чтобы более не вернуться в прежнее состояние.

— Я уже не уверен, хочу ли нанимать вас, — добавил Тим.

Руни принёс пиво киллеру, и тут же его позвали на другой конец стойки.

 Незнакомец облизнул губы и выпил. Судя по всему, его мучила жажда.

А поставив стакан, добродушно ответил:

— Вы не можете меня нанять. Я никому не служу.

Тим подумал о том, чтобы отлучиться в туалет.

Оттуда он мог вызвать полицию по мобильнику.

Но испугался, что его отлучку киллер может воспринять как приглашение взять конверт из плотной коричневой бумаги и ретироваться.

Брать конверт с собой тоже не хотелось. Киллер мог последовать за ним, подумав, что Тим решил передать деньги без лишних свидетелей.

— Меня нельзя нанять, и я ничего не продаю, — добавил киллер. — Вы продаёте мне, а не наоборот.

— Да? И что я продаю?

— Идею. Идею, что ваш мир может быть полностью перестроен одним... маленьким изменением.

Перед мысленным взглядом Тима возникло лицо женщины на фотографии.

Он не очень-то понимал, как себя вести. Ему требовалось время, чтобы подумать, вот он и сказал:

— Продавец назначает цену. Её назначили вы — двадцать тысяч.

— Это не цена. Это пожертвование.

Разговор становился таким же бессмысленным, как и любой другой за барной стойкой, и Тим уловил его ритм.

— Но за моё пожертвование я получаю вашу... услугу.

— Нет. Я не продаю никаких услуг. Вы получаете моё благоволение.

— Ваше благоволение?

— Да. Я принимаю идею, которую вы продаёте, ваш мир кардинально перестроится моим благоволением.

Карие глаза киллера гипнотизировали, подчиняли.

Когда он садился за стойку бара, Тим решил, что лицо у него суровое, словно высеченное из камня. Теперь видел, что первое впечатление оказалось обманчивым. Ямочка на круглом подбородке. Гладкие, розовые щеки. Никаких морщин на лбу.

А обаятельная улыбка говорила о том, что он помнит любимую сказку о феях, которую читали ему в далёком детстве. Конечно же, человек с такой улыбкой не мог вести речь о смерти.

— Это не деловая сделка, — продолжил улыбающийся киллер. — Вы обратились ко мне, и я — ответ на ваши молитвы.

Слова, которые он использовал, говоря о своей работе, могли свидетельствовать об осторожности. Возможно, он всего лишь не хотел, чтобы запись их разговора стала бы изобличающей уликой. Но от сочетания этих эвфемизмов с играющей на губах улыбкой по коже бежали мурашки.

Когда Тим открыл клапан конверта, киллер предупредил:

— Не здесь.

— Не волнуйтесь. — Тим достал фотографию из конверта, сложил пополам, сунул в нагрудный карман. — Я передумал.

— Меня это не радует. Я рассчитывал на вас.

Тим передвинул конверт на уровень стула, который стоял между ними.

— Половина, как мы и договаривались. За ничегонеделание. Считайте, что это гонорар за неубийство.

— Вас никогда бы не связали со случившимся, — заявил киллер.

— Я понимаю. Вы знаете, как это делается. Я уверен, что знаете. Лучше вас с этим никто бы не справился. Просто я этого не хочу.

По-прежнему улыбаясь, киллер покачал головой:

— Но вы этого хотели.

— Теперь — нет.

— Вы этого хотели. И не зашли бы так далеко, если хотели, а потом вдруг расхотели. Человеческий мозг устроен иначе.

— Новые соображения.

— В данном конкретном случае новые соображения всегда появляются только после того, как мужчина получает желаемое. Он позволяет себе испытать некие угрызения совести, чтобы повысить самоуважение. Он получил, что хотел, он доволен собой, и уже через короткое время это становится всего лишь печальным событием, которое произошло.

Карие глаза нервировали, но Тим не решался отвести взгляд. Опасался, как бы у киллера не зародились подозрения.

Зато появилось объяснение гипнотической силы этих глаз. Зрачки были расширены, как это бывает в полной темноте.

И голод, стоящий в этих глазах, страсть к свету, притягивали, как чёрная дыра в глубоком космосе.

Такие постоянно расширенные зрачки могли быть у слепца. Но киллер различал свет и тень, даже если и был слепцом во всём остальном.

— Берите деньги, — гнул своё Тим.

Эта улыбка.

— Здесь только половина денег.

— За ничегонеделание.

— Что-то я, однако, сделал.

Тим нахмурился.

— И что вы сделали?

— Показал вам, какой вы на самом деле.

— Да? И какой я?

— Человек с душой --">