Джей Брэндон - Когда бессилен закон

поздно…

Когда зазвонил телефон, я непроизвольно дернулся. Аппарат стоял совсем рядом с нами, на столике у двери. Я набрался мужества и дал ему прозвонить еще несколько раз, но Линда взяла трубку.

— Только юрист способен отвечать по телефону в такую минуту.

Я все еще держал Линду в своих объятиях.

— Алло? — сказала она и почти сразу же уперлась мне в грудь рукой, чтобы освободиться. — Нет…

По всей видимости, ее прервали. Я нетерпеливо ждал, пока она слушала, не произнося ни слова.

— Одну минуту, — в конце концов сказала Линда и протянула мне трубку. — Это Лоис.

— Зачем тебе понадобилось говорить ей, что я здесь? — спросил я одними губами.

В ответ Линда молча подвинула мне телефон.

— Да, — сказал я в трубку. — Я буду дома через минуту. Я попросту был…

Затем, как и Линда, я замолчал, захлестнутый потоком слов Лоис.

— Нет, ты оставайся там, — сказал я спустя несколько минут. — Да, Лоис. Ты должна быть с Диной; возможно, он попытается дозвониться. Я все сделаю. Не беспокойся!

Я положил трубку. На какое-то мгновение я застыл задумавшись. Когда я снова взглянул на Линду, комната была ярко освещена.

— Дэвида арестовали.

— Я знаю, — ответила Линда. — Она сказала мне. Подожди, я только надену пальто.

— Нет. Мы встретимся утром, Линда.

— Позволь мне поехать, Марк. Я могу помочь.

— Нет.

В тот момент мне хотелось находиться от нее так далеко, как только возможно.

— Все нормально, Линда. Я в состоянии сам об этом позаботиться.

— Хорошо…

— Все нормально, — повторил я и поспешил к выходу, в зябкую ночь.

* * *

Прежде всего я должен был определить, перед кем в первую очередь оказался в долгу. Нет, во вторую — первая любезность была оказана мне, как только Лоис подняла трубку. Звонил, как она сказала, полицейский детектив. Само собой разумеется, подобная предупредительность — дело для полиции не совсем обычное. Словом, ему я был обязан прежде всего. Но не менее важным было и другое. Такие одолжения не шутка, от них просто так не отмахнешься. В Техасе юристы имеют право подписывать залоговые обязательства. Некоторые адвокаты по уголовным делам зарабатывают больше, вытаскивая людей из тюрьмы, чем защищая этих же обвиняемых в суде. Но чтобы сделать это, необходимо иметь капитал, зарегистрированный в залоговом департаменте и превышающий сумму того залога, который ты вносишь. Тут вполне годится недвижимое имущество, а еще предпочтительней депозитные сертификаты. Регистрируй в центральном департаменте пятьдесят тысяч долларов — и можешь выдавать обязательство на пятьдесят тысяч. Бери со своего клиента десять процентов от общей суммы залога за то, что ты за него поручился.

У меня не было никаких капиталов, зарегистрированных в залоговом департаменте. Я мог позвонить адвокату-защитнику, у которого такие капиталы имелись, и он добился бы освобождения Дэвида под свою расписку. Но тогда я оказывался в долгу и перед этим адвокатом.

По пути я опустил окно машины, и ветер освежил мои мозги. Холодный воздух приятен. Он заставляет думать, что лето маячит впереди не столь неотвратимо. Но оно было уже рядом. Летняя жара уже выстраивалась за тонким фасадом холодного апреля.

— О черт! — выругался я шепотом. — Черт! Черт! Черт!

Я подумал о том, был ли дом Линды первым местом, куда позвонила Лоис, разыскивая меня. Так поздно в офисе не могло оказаться кого-то, кто сообщил бы ей, что наша компания вышла. Я звонил ей из ресторана. Она, должно быть, первым делом проверила там. Когда ей сказали, что я уже ушел, она, вероятно, подумала, что меня там и вовсе не было.

Но, в сущности, тревожило меня совсем не мое разоблачение. Дело заключалось в том, что именно в тот вечер, когда Лоис и Дэвиду понадобилась моя помощь (а часто ли кто-нибудь из них обращался ко мне за чем-то?), меня не оказалось дома, где мне следовало находиться. Я был с Линдой.

Задерживаться допоздна в офисе было не в моих правилах. Я был очень строг и по части того, чтобы не красть времени у своей семьи. «Черт побери!» Я надавил на педаль акселератора и, пока ехал, несколько раз с силой ударил кулаком по соседнему сиденью.

Успокоиться! Главное — успокоиться! Времени у меня оставалось более чем достаточно. Заведенный порядок был мне хорошо известен. Я делал это дюжину — если не больше — раз; разбуженный или оторванный от дел истерическим звонком, я мчался в тюрьму, чтобы --">