Джей Брэндон - Волк в овечьем стаде

суды, свое прежнее ристалище. Иногда его нанимали адвокатом в федеральном или гражданском деле. Это помогало ему держать форму. Недавно он изящно выиграл процесс против менеджеров некой фирмы, которые добивались тюремного заключения для одной безработной, ибо несчастная зачастила, в их здание. Дело, которое бы наверняка стало формальным разбирательством, где симпатии присяжных непременно сказались бы на стороне владельцев фирмы, которые просто хотели оградить своих клиентов от неприятностей, превратилось в руках Элиота в обвинение ущемления прав личности, граничившее с нацизмом. Компенсация за моральный ущерб позволит старой женщине дожить остаток дней в роскоши.

— Как там Мэйми? — поинтересовался я.

— Как всегда — прекрасно. Все еще никак не привыкнет к тому, что я путаюсь у нее под ногами. Она меня гонит из дому, если я торчу там слишком долго. А как у тебя дела, Марк? Ты не собираешься уходить с должности?

— Это ведь не от меня зависит, правда?

Прошлой весной я выиграл предварительные выборы. Моя партия постаралась, принимая во внимание то, что у меня, ее лучшего кандидата, не было серьезных конкурентов. Главные выборы в ноябре обещали быть более напряженными.

— Да, возможно, — серьезно ответил Элиот. Он явно изучал меня. — В борьбе за кресло огромную роль играет желание сохранить работу. Ты хочешь этого, Марк? Тебе нравится то, чем ты занимаешься?

— Мне? Да, нравится. — Я как бы прислушивался к своим словам. Я знал, что он имеет в виду. В бытность мою помощником окружного прокурора мы изощрялись в мастерстве представить дело так, чтобы у присяжных кровь стыла в жилах, и не оставалось сомнения в необходимости самого сурового наказания. Прокурор квалифицировал подобные дела как «большие». Но теперь я сам был окружным прокурором, я просматривал все крупные дела и не испытывал радости, только усталость от осознания того, что каждый день на моем столе будут умножаться документы с новыми жуткими преступлениями и это будет длиться вечно, какие бы усилия я ни прилагал. — Впрочем, «нравится» не самое точное определение.

— Разве? — спросил Элиот. Его взгляд уже выражал не дружеский интерес, а беспокойство. Он был похож на врача, разглядевшего у меня симптомы болезни.

Я изобразил ироническую улыбку, чтобы смягчить свое утверждение, но ответил:

— Тогда скажи, как может понравиться, например, такое. — Я раскрыл одну из папок, которую изучал этим утром. — Вот одно из самых тяжелых. Мужчина торгует своим телом. Его тест на СПИД дал положительные результаты. Но он не изменил, как говорится, своим привычкам. Он не хочет завязывать с проституцией. Это его жизнь. Во время последнего ареста он заявил полиции, что потащит за собой на тот свет как можно больше людей. Он продолжает убивать, и все, в чем я могу его обвинить, — это в проституции. Преступление класса «Б». Он десять дней ошивается в тюрьме, затем опять отправляется на охоту на простачков. Похоже, он станет самым зловещим маньяком-убийцей в истории Сан-Антонио, и я не могу остановить его. Скажи, Элиот, у тебя были такие дела? По-моему, в твое время работалось проще.

Я надеялся хотя бы слегка смутить его, но мне это не удалось. Было видно, что он считает, будто я принимаю все близко к сердцу.

— Возможно, и так, — ответил он. — Да и я сам проще тебя, Марк. Ясно одно. Ты воспринимаешь эту работу слишком серьезно. Ты же не ангел-хранитель Сан-Антонио. Кто тебя просит защищать всех и каждого?

— Тогда кто же станет это делать?

— Никто, — отозвался Элиот. — Люди должны сами о себе позаботиться. А что касается тебя, работа окружного прокурора самая легкая в мире. Все серьезные решения должны принимать другие. Судьи, присяжные. Пусть злополучный обвиняемый решает, воспользоваться ли ему услугами адвоката или положиться на судьбу. Адвокаты должны ломать голову над тем, есть ли возможность оправдать клиента или это бесполезно. Ты не обязан вникать в это. В твоей компетенции — повести пресс-конференцию после ареста особо опасного преступника и заявить… — Он подался вперед, облокотившись о колено, выставив голову, как бы нападая. — «Мы разделаемся с этим парнем. Мы заставим его пожалеть о том, что родился на свет». — Элиот откинулся назад и расхохотался. — А потом хорошенько расслабиться. Куда-нибудь поехать. Ты не наслаждаешься своей работой, Марк. Господи, мы-то умели пользоваться властью. А твое поколение, похоже, видит --">