Ширли Джексон - Луиза, вернись домой

знакома со всей семьей и требовала передать матушке в первом же письме, что миссис О'Пава лично отвечает за мое благополучие в этом городе и справится не хуже родной матери. В довершение миссис О'Пава вспомнила о вакансии продавщицы в ближайшем магазине. Не прошло и суток, как я ушла из дома, а я была уже совершенно другим человеком. Меня звали Лоис Вольни, я проживала на улице Примул и работала в магазине неподалеку.

Однажды газеты сообщили, что какой-то знаменитый прорицатель предложил отцу свои услуги. Он утверждал, что согласно астральным знакам меня следует искать рядом с цветами. Жила я на улице Примул, и на меня это произвело сильное впечатление, но отец, а также миссис О'Пава и миллионы других людей решили, что я где-то похоронена. Пустырь у вокзала в Крейне перекопали вдоль и поперек: там меня видели в последний раз, — и миссис О'Пава очень расстроилась, когда ничего не нашли. Мы с ней никак не могли прийти к единому мнению: то ли я сбежала с гангстером, чтобы стать наводчицей, то ли тело мое, изрезанное на куски, лежит где-то в сундуке. Поиски в конце концов прекратились; правда, изредка появлялся ложный след, но годился он лишь на короткую заметку на последней странице; мы с миссис О'Пава увлеклись рискованным ограблением чикагского банка средь бела дня. В годовщину побега — год, как один день! — я купила новую шляпку и пошла в ресторан, а домой явилась как раз к вечерним новостям, когда по радио впервые зазвучал голос моей матери.

— Луиза, — говорила она. — Пожалуйста, вернись домой.

— Бедняжка, — сказала миссис О'Пава. — Ты только представь, каково ей. Все надеется найти дочку целой и невредимой.

— Вам нравится моя новая шляпка?

На курсы я решила не поступать: магазин наш процветал, теперь при нем была еще библиотека и отдел подарков, которым заведовала я; при попутном ветре я могла в будущем стать владелицей всего магазина. Мы обсудили это с миссис О'Пава — словно она и в самом деле была моей матерью — и решили, что от добра добра не ищут. Накопленные деньги лежали в банке; мы с миссис О'Пава мечтали соединить наши сбережения: купить машину или отправиться в какое-нибудь путешествие.

К чему эти подробности? Чтобы стало ясно: я была свободна, жила отлично, а уж о возвращении и вовсе не помышляла. Угораздило же меня однажды встретить Пола! К тому времени я и думать забыла о доме, разве только наткнусь в газете на очередную заметку; но, видно, люди из прошлой жизни накрепко засели в подсознании — я просто остановилась посреди улицы и, ни секунды не раздумывая, окликнула:

— Пол!

Он обернулся; я, конечно же, поняла, что натворила, — но было поздно. Пол внимательно посмотрел на меня и нахмурился, он явно силился что-то вспомнить, а вспомнив, сказал:

— Не может быть!

Он убеждал меня вернуться. Грозил навести их на след, если не поеду с ним сразу. Гладил по голове, объяснял, что в банке по-прежнему лежит вознаграждение для нашедшего Луизу Скован, он только получит деньги и отпустит меня на все четыре стороны: убегай куда угодно хоть каждый день.

Может, я и хотела вернуться. Может, все это время я втайне от самой себя ждала возможности вернуться и именно поэтому окликнула Пола. Такое случается раз в тысячу лет: Пол до этого никогда в Чендлере не был, да и тогда просто пересаживался на другой поезд, вышел с вокзала на пару минут и — наткнулся на меня. Не пройди я мимо, останься он на вокзале, я бы не вернулась никогда. Миссис О'Пава я сказала, что еду на север навестить своих. Меня это даже позабавило.

О том, что я нашлась, Пол сообщил моим родителям телеграммой; домой мы летели на самолете — Пол все еще боялся, что я снова исчезну, и самым надежным местом считал самолет, оттуда, по крайней мере, не сбежишь.

Нервы у меня сдали по дороге из роквилльского аэропорта. Могу поклясться, что этот город, эти знакомые с детства улицы, магазины и дома я не вспомнила за три года ни разу, но сейчас воспоминания нахлынули, обступили, а Чендлер с его домами и улицами потускнел и забылся, словно я никуда и не уезжала. А когда такси свернуло на родную улицу и глазам открылся огромный белый особняк, я чуть не расплакалась.

— Ну, конечно же, я хотела вернуться, — сказала я, и Пол засмеялся. Я вспомнила про обратный билет: как хранила его, будто талисман, и все-таки выбросила, разбирая сумку, а выбрасывая, задумалась, не буду ли жалеть…

— А здесь все как раньше, — сказала я. — На этом углу я села в автобус, --">