Лана Синявская - Заклятие старого сада

удивился Степан. – Неделю назад ее точно не было…»

Ответить на этот вопрос он не успел. Случайно взглянув в сторону особняка, он едва не свалился с дерева: на его глазах из дома вышли пятеро мужчин. Двое, в которых он сразу же узнал кузнеца Василя и конюха Прохора, тащили здоровенный ящик. За ними, размахивая руками, семенил толстяк-управляющий по прозвищу Графский Клоп. Рядом с ним вышагивал молодой француз, которого граф, кажется, выписал недавно прямо из Парижа. Лицо пятого члена загадочной ночной экспедиции по-прежнему оставалось в тени, и Степан не мог его разглядеть.

Появление француза его немного успокоило. Жан-Пьер иногда заходил в деревню, любил поболтать с мальчишками. Он был добрым, чуть-чуть нескладным и совсем неопасным. А третьего дня даже подарил Степану красивую брошку с большим блестящим камушком. На память. Сказал, что, может быть, скоро уедет.

Мальчик с некоторой тревогой обнаружил, что мужчины двигаются не куда-нибудь, а прямехонько в сторону озера. Правда, они были еще довольно далеко, но шли быстро и с минуты на минуту должны оказаться на месте.

Степан еще раз пристально вгляделся в группу людей, и тут сердце его бешено застучало: из-за туч вышла луна, и лицо пятого попало в луч света. Теперь мальчик без труда узнал самого хозяина усадьбы, графа Николая Петровича Валишевского.

От испуга Степан на мгновение потерял способность соображать, но сразу же вспомнил о Федюньке. Тот уже благополучно добрался до ямы и, стоя на глиняном краю, с любопытством заглядывал вниз.

Степан кубарем скатился с дерева на землю, в три прыжка настиг дружка и, зажав рот удивленному и испуганному малышу, поволок его в густые заросли осоки на берегу озера. Федюнька, не понимая, что происходит, мотал головой, мычал и отчаянно брыкался.

Только убедившись в надежности своего укрытия, Степан разжал руку, но другой тут же показал другу кулак. Федюнька вытаращил глаза, но примолк. Степан торопливо объяснил ситуацию:

– Сюда идет граф с целой свитой. Черт его знает, что им понадобилось здесь в такой час, но мы с тобой влипли. Так что сидим тихо, как мыши за печкой, может, и пронесет. Понял?

Малыш испуганно кивнул. Услышав про графа, он сильно побледнел, большие глаза округлились от страха и блестели от слез.

Спустя несколько минут до них донеслись голоса, и Степан, осторожно раздвинув траву, выглянул наружу.

Сундук, похоже, и в самом деле был тяжеленный: Василь и Прохор – мужики не слабые – с облегчением поставили его на землю возле ямы.

– Ну, что встали? – тут же засуетился Осип Игнатьевич. – Давайте спускайте его живее.

Прохор что-то тихо проворчал, а Василь мрачно сплюнул. Тем не менее оба взялись за ручки сундука и с видимым трудом, непрерывно кряхтя и чертыхаясь, опустили его на дно ямы.

– Ну что, закрывать? – хмуро спросил Василь, выпрямляясь.

Граф молча кивнул. Лицо его стало напряженным. Василь нагнулся, чтобы взять заступ. В это же мгновение граф сунул руку под полу сюртука и достал какой-то предмет. Степан не разглядел, что именно это было, только услышал, как обернувшийся Василь негромко охнул.

Выстрел прозвучал внезапно. За ним еще один… И еще… И еще…

Степан зажмурился, а когда открыл глаза – граф неподвижно стоял над четырьмя распростертыми у его ног телами. Стрелял он отменно – все были мертвы.

Степан почувствовал, как обмяк Федюнька. Мальчик потерял сознание и безвольно повис на его плече. Степан и сам был на грани истерики. Его тошнило, трясло так, что руки-ноги ходили ходуном. В то же время он понимал, что другого выхода, кроме как дождаться, пока все не кончится, у него нет. Чтобы спасти жизнь себе и Федюньке, нужно сидеть тихо, чего бы это ни стоило.

Несколько минут Степан сидел, опустив голову, боясь даже взглянуть в сторону ямы, пока не услышал странный звук, как будто что-то чавкало, чмокало и хлюпало одновременно. Где-то ему уже приходилось слышать нечто подобное…

Когда мальчик все же решился посмотреть, что происходит на берегу, волосы у него на голове встали дыбом. Он с трудом удержался, чтобы не заорать во все горло.

Граф с топором в руке склонился над телом Прохора. С топора капала кровь. В другой руке граф держал что-то круглое… Степан догадался, что это Прохорова голова, отделенная от тела.

Граф тем временем аккуратно уложил голову на краю ямы. Затем подошел к телу Осипа Игнатьевича и, размахнувшись, одним ударом обезглавил и его. Степан снова услышал чавкающий звук и на --">