Джанет Эдвардс - Защитник

— Освещение в комнатах включается при движении, — пояснила Николь. — Если нет никаких перемещений в течении пяти минут, оно автоматически сводится к минимуму.

— Думаю, цель уже давно сидит неподвижно, — сказала я. — У меня нет никаких данных о его личности. Верхний уровень мозга застыл от ужаса и постоянно прокручивает тот факт, что безопасник его видел. Ниже он думает об убитой женщине, а не о себе. Он стирает кровь с ее горла. Нет, он вспоминает, как вытирал кровь, гладил ее руку, держал ее ладонь.

— Николь, ты можешь обойти датчики движения и включить там свет? — спросил Лукас.

— Моя команда работает над этим, — ответила Николь.

Большая часть моего разума была с целью, но оставшееся смутно слышало голос Адики, отдающий приказы. Ударная группа разделилась надвое. Охотники двигались к дверям склада. Охранники оставались со мной. Один из них поднял меня и перенес груз моего тела в лучшую оборонительную позицию на случай, если цель прорвется в нашем направлении.

— Эмбер, цель еще сидит там? — спросил Лукас.

— Да, еще сидит там. Еще думает о женщине. Она мой идеаль… Она его идеальная партнерша. Хотя я не уверена, что она действительно состояла с ним в отношениях. Кажется, он фантазирует. — Я ощутила скорбь в мозгу цели. — Ему не понравилась кровь. Порез на горле жертвы испортил ее. Он хотел найти шарф, чтобы его прикрыть, но не мог заставить себя отойти от убитой.

Верхний свет внезапно вспыхнул в полную силу. Цель в замешательстве потерла глаза обеими руками и в тревоге огляделась. Если зажегся свет, значит, здесь кто-то есть! Безопасники здесь!

— Включился свет, — доложила я. — Цель бывала здесь несколько раз. Он знает, что лампы включаются при движении, и думает, что безопасники внутри и ищут его.

— Эмбер, какое оружие у цели? — спросил Адика.

— Его руки пусты. Сейчас он стоит. Я могу разглядеть часть номера на ящике слева от него. Он начинается с С771-57. Остальное вне поля зрения.

— Мы получили местоположение от складской учетной системы, — с энтузиазмом сказала Николь. — Это код магазинного оборудования, оно содержится в северо-западном углу седьмой комнаты.

Адика начал выстреливать серию инструкций. Теперь охотники двигались, окружая добычу, но я уловила мимолетную мысль в уме цели.

— Подождите! Он ее не убивал. Женщина была мертва, когда он нашел тело.

— Всем оставаться на позициях! — рявкнул Адика. — Ты уверена, Эмбер?

— Уверена, — ответила я. — Цель думала, что убитая была холодной. Он провел с телом несколько часов, прежде чем его спугнули безопасники. И я решила, что оно успело остыть. Но это не так. Женщина была холодной уже тогда, когда он зашел в складской комплекс и наткнулся на тело.

— Это бессмысленно, — сказал Адика. — Почему он обнаружил труп и просидел рядом несколько часов? Почему вообще зашел в закрытый складской комплекс? Он планировал что-то украсть?

— Вряд ли, — ответил Лукас. — В улье практически нет воровства. Люди боятся, что носачи прочтут их мысли и арестуют, если они что-то украдут.

Он помолчал секунду.

— Я подозреваю, правильный ответ в том, что у этого мужчины… необычные предпочтения в выборе партнерши. Эмбер сказала, что он уже бывал на этом складе. Цель инстинктивно побежал прятаться в хранилище магазинного оборудования, поскольку именно туда и ходит. Он посещает манекены, магазинных кукол, и фантазирует. А в этот приход наткнулся на истинного идеального партнера — не манекен, а настоящее мертвое тело, и не мог от него оторваться.

Наступило пораженное молчание.

— Это сочетается с твоими впечатлениями, Эмбер? — спросил Лукас.

— Да, это бы объяснило… — Я прервалась и потерла лоб. Ребенком и подростком я страдала от периодических головных болей. После Лотереи боль меня почти не беспокоила, но сейчас начиналась вновь. — Я не понимаю, почему кто-то хочет партнера, который…

Я потеряла счет числу целей, которые прочитала за последние несколько месяцев. Многие из них вынашивали крайне тревожные идеи, но этот рейд для меня стал исключительно тяжелым. Не знаю, выдал ли мое огорчение голос, или Лукас увидел мое лицо на записи с камеры одного из моих телохранителей. В любом случае, он оставил официальную манеру, используемую в чрезвычайных случаях, и заговорил собственным специфическим небрежным тоном.