Владимир Цмыг - Другая реальность (авторский черновик)

темные звезды засосов. Этими засосами она хвалилась в офисе, перед ахающими сотрудницами, задирая кофточку. На вечеринках женщины так странно смотрели на меня. Благодаря такой рекламе, в их глазах я был современным Казанова. Только сейчас я понял, почему она так часто просила, даже тогда, когда не было секса, сделать ей несколько засосов на груди, животе возле лобка… Потом моё сексуальное геройство приглушило творчество. Если найдешь равновесие между музой и женщиной, можно написать что–то стоящее.

Я хотел обладать Мари, но теперь знал, почему у меня с ней не клеилось. Когда подпирало, я приводил мулатку, она брала много меньше других, хотя могла дать сто очков вперед прочим бесплатным давалкам, которых я знавал в России. России, о которой тосковал, куда мне, безденежному, и без имени не было ходу. Опять таскаться по бедным газетенкам, по прогоревшим издательствам, нет, извините!

Черт возьми, об этом драном компьютере, груде железок, я уже думал, как о живом существе! Он мои давние желания спроецировал на каком–то психопате, вложив ему в голову наслаждение от беспомощности жертвы. Это моё бывшее жгучее желание, заткнуть кляпом рот жене, когда на моё одно слово, она успевала, как из автомата, дать очередь из десяти.

Я налил полстакана коньяка, полегчало. «Будь, что будет, — окончательно решил я, — деньги не пахнут!»

В углу рабочего стола экрана появилась картинка… Носатый в супермаркете, исподтишка наблюдал за полной рыжеволосой дамой, меж стеллажей двигаясь с тележкой, иногда бросая туда разные пакеты и банки с пивом. Шум магазина ворвался в мои уши.

Полная дама, довольно симпатичная, с рыжей гривой рассыпавшейся по плечам, очень напоминала мою бывшую жену. Брала она только самые дорогие продукты.

Положив покупки в багажник «Вольво», она открыла переднюю дверцу. Быстро подойдя сзади, носатый толкнул её в спину, и забрался в салон. Кулаком он оглушил жертву, широкой липкой лентой заклеив её рот, обмотав руки и ноги. Окна в машине тонированные, никто из прохожих не видел, что делается внутри. Тяжелый кокон он кинул на заднее сиденье. Содержимое сумочки он высыпал на сиденье, среди разных вещиц и косметики выудив водительское удостоверение.

Вел он машину уверенно. Вот он и на месте. Нажав на кнопку электронного замка, Потрошитель открыл дверь гаража особняка.

В зале на софе он содрал ленту со рта. От боли хозяйка очнулась, застонала. Выразительные голубые глаза выражали недоумение, испуг: что с ней? Кто этот мужчина? Я подумал, кажется, она не француженка. Внизу картинки пробежала синяя надпись — «Верно, она немка, муж француз, и он допоздна задержится в своем департаменте по делам эмигрантов».

Я слышал шумное дыхание беспомощной жертвы, слова мольбы били по моим перепонкам. Наивная, она цеплялась за соломинку, полагая, что он будет её насиловать, а потом убьет. А может, и нет. Если б она знала, что её ожидает впереди!

— Мадам, — наконец, я услышал хриплый, дребезжавший голос маньяка, — я должен сделать своё дело.

— Какое! — шепотом спросила она, глаза ее были круглые от ужаса, лицо бледное, высокая, полная грудь часто вздымалась.

— Мадам, — скривился от внутренней боли носатый, — кто–то внутри меня заставляет всё время убивать, я не могу ему противиться, это сильнее моей воли. Вы мне не сделали ничего плохого, просто вся вина ваша в том, что вы рыжеволосая.

— Нет! — радостно крикнула немка, вдруг обретя надежду, — я просто перекрасилась, я шатенка!

— Не обманывайте, мадам, — грустно усмехнулся маньяк, я точно знаю, вы рыжая.

Пытаясь протянуть время, глядя, как на низком кофейном столике он раскладывает зловеще поблескивающие медицинские инструменты, еще до конца не понимая, зачем они, она сказала:

— Может, вы хотите виски, джина, коньяка, хорошего вина, поесть, всё в холодильнике.

— Мадам, прежде всего дело, еда потом. — Вежливо улыбнулся Потрошитель, хлороформом пропитывая марлевый тампон. Он не надеялся на толщину стен…

Когда дама уснула, скальпель вспорол платье, и нижнее бельё. Лошадиные ноздри опять стали блуждать по всем закоулкам тела, обтянутого холеной белой кожей. Дама была в полном соку, и до начала увядания ещё далеко.

Я вдруг увидел свою жену, во мне внезапно поднялась волна звериной похоти, но вспомнив того подростка этажом выше, я еле удержался от этой гадости…

Носатый свои --">