Анна Мария Роу - У каждой лжи две правды

если девушку уже записали в старые девы.

Ещё добавить бы, что жемчуг нужно носить только в одну нитку. Но с этим подождём.

– А вот зыркать на меня не надо! – и погрозила костлявым пальцем. – Ты тут позыркаешь, а я потом проклятия как снимать буду? Я женщина бедная, лишний раз церковникам платить не намерена. Иди уж, иди!

Поручив русоволосую девушку и её компаньонку заботе служанки, пани Альжбета расплылась в улыбке и протянула руки для приветственных объятий следующему гостю – привлекательному мужчине, излучавшему уверенность и силу.

– Пан Пшемислав! Как я рада вас видеть! – однако, даже встречая градоправителя, именинница заметила, как Стефания почти столкнулась в дверях на террасу с молодым человеком в модном фиолетовом сюртуке. Тот холодно извинился и пропустил даму. Её племянник просто умничка! И вежлив, и учтив, но понимает, каким девицам не стоит оказывать лишнего внимания.

– Пани Альжбета! Вы год от года всё хорошеете!

– Ах, льстец! – зарделась степенная пани, принимая пышный букет. На обаятельно улыбающегося градоправителя у женщины были свои планы. Например, свести с племянницей, Боженой. Девица, конечно, отчаянно некрасива, но зато её приданое способно из любой замухрышки сделать писаную кралю!

А пан Пшемислав Левандовский… Пусть и слишком молод для занимаемой должности, как многие считают, но не рискуют сказать, а порядок навёл в Гдыньске практически идеальный. Ещё год-другой, и станет во главе воеводства, а там и в столицу путь недальний. К таким людям стоит присмотреться, втереться в доверие и всеми доступными средствами быть как можно ближе. Вот пани Альжбета и присмотрелась.

– Боженочка, – просюсюкала она. – Покажи нашему почётному гостю розарий. Я выписала из столицы чудесный новый сорт роз.

Рыжая Божена стояла тут же, высокая, бледнокожая, с нелепой россыпью веснушек на длинноносом лице. Согласилась она тихим голосом, словно не была уверена в собственных словах.

Но лекарство от аллергии приняла заблаговременно.

Стефания и её молчаливая компаньонка прошли в сад, отпустили служанку, но к гостям, слушающим струнный квартет или обсуждающим местные новости на террасе и партерном газоне подходить не стали. В ридикюле ждал своего часа конверт из плотной бумаги.

Девушка тяжело вздохнула и поправила простое цветочное украшение на шляпке. На ярком солнце юга её косы приобретали золотистый оттенок, даже жалко было прятать такое богатство под шляпками и зонтиками. Но здесь другие правила.

И сады… Какие-то неживые. Дорожки прямые, кусты выстрижены то в пирамиды, то в шары. В таком саду можно гулять долго, но как же скучно! Здесь всё подчинено строгости и порядку, демонстрируя богатство и роскошь. Ни классические статуи, копии с шедевров древних мастеров, ни многочисленные фонтаны и беседки не радуют глаз. Стефа не могла здесь расслабиться и вдохнуть полной грудью.

Но парк ли в этом виноват?

Ещё один день пережить, а там… Вовремя улыбаться, отвечать на комплименты, поддерживать бессмысленные разговоры, а уже завтра…

Девушка и её компаньонка присели на одинокую белую скамеечку в нише стены из вечнозелёного кустарника. Пожилая женщина достала из корзинки вязание – какой-то бесконечный серый шарф, а Стефания нетерпеливо крутила в руках конверт.

Письмо от поверенного должно было прийти ещё вчера, но из-за штормового предупреждения цеппелин с почтой задержался.

Наконец-то!

Теперь можно уехать из этого проклятого лицемерного городка.

Да что Гдыньск!

Можно будет уехать даже из Словении!

Куда? Конечно же, на родину, в Новую Каледонию. Сейчас цеппелины летают туда регулярно. И они намного безопаснее, чем бригантины и фрегаты.

Сердце кольнуло. Её родители погибли в кораблекрушении. На что они понадеялись, если не взяли в плавание погодного мага?

Но воспоминания были слишком болезненны. Она же приказала себе забыть. Не своё детство, а ту боль, когда вдруг её спокойный надёжный мир рухнул. Она не только потеряла отца и мать, но и терпеливых учителей, которые могли стать её самыми близкими друзьями…

Конверт она вскрывала в спешке, неаккуратно оборвав край.

Письмо начиналось с обычных ничего незначащих любезностей и пожеланий доброго здравия. Поверенный учтиво интересовался её здоровьем и делами. Девушка закатила глаза. Её всегда раздражала манера словенцев прежде чем перейти к сути, вылить на собеседника тонну любезностей. Искренних или нет, уже --">