Елена Михайловна Крылова - Хорья фабрика

разнообразных ситуациях. Поэтому она отправилась готовить завтрак, поняв, что сейчас бесполезно проявлять свою обиду, и будет правильнее оставить неприятный разговор на потом.

В основном в их недавно образовавшейся паре царило взаимопонимание, которое сложилась во многом благодаря тому, что Дима и Алевтина были знакомы давно, еще со времен учебы на юрфаке.

Правда, в то время Дима не рассматривал Алевтину в качестве своей девушки, и уделял больше внимания Марии, известной своим тяжелым характером и легким поведением. Причем, второе с лихвой компенсировалось первым, поэтому с ней вполне можно было иметь отношения, особенно, если они сводились к удовлетворению физических потребностей. Собственно говоря, только этим Дмитрий и занимался с Машей, не утруждая себя попытками завести с ней хоть какую-то серьезную беседу. Однако тогда он еще не знал, что одновременно с ним эта девушка «обслуживала» еще нескольких парней из их потока, принимая от них за это небольшие, но ценные презенты.

Алевтина же, прекрасно все понимавшая, несколько раз пыталась намекнуть своему одногруппнику Диме, что его девушка, мягко говоря, принадлежит не только ему. Совин же упорно отказывался принимать эту информацию за чистую монету, считая, что Алевтина все выдумала, возможно, даже с целью занять место Маши.

Но, теперь вся эта история осталась в прошлом, и Дима уже забыл о своем студенческом романе, как о страшном сне. Сейчас ему было тридцать с небольшим, за плечами толпились воспоминания о бывших подругах, ни с одной из которых ничего не сложилось всерьез. В последнее время, живя с Алевтиной, он начал ловить себя на мысли, что возможно, она, как это называют в сопливых романтических фильмах, «та самая», но старался не делать поспешных выводов.

Справившись с едой, Дмитрий с трудом оделся, стараясь принять как можно более аккуратный вид. Обычно, собираясь по рабочим делам, он добивался того, чтобы его внешность вызывала доверие и располагала к нему людей, но сейчас важно было хотя бы с помощью свежей одежды отвлечь внимание от несвежего лица. Мужчина собрался, поцеловал Алевтину, и со словами «не скучай тут» вышел из квартиры.

За ночь снегопад успел сделать свое дело, и Диме пришлось потратить время, чтобы отчистить машину от мокрого снега. Пока мотор прогревался, он достал свою записную книжку и прочел адрес, который продиктовала звонившая ему Надежда Чернобурова. Ехать следовало на улицу Набережную, и Совин, всю свою жизнь проживший в Долгореченске, отлично знал, что находится она в самом центре. Вот только с номером дома он мог промахнуться, поэтому на всякий случай вбил адрес в навигатор.

Дмитрию повезло не встретить на своем пути ДПС, и равнодушный женский голос навигатора, привел Дмитрия к дому, расположенному на самом берегу реки и построенному здесь в конце позапрошлого века. Совин вошел в просторный, но запущенный подъезд, в котором стоял запах мочи, а старые стены, уставшие от всего, что повидали на своем веку, были испещрены наскальной живописью из баллончика.

Детектив нажал кнопку звонка, и массивную дверь перед ним открыла миниатюрная приятная женщина в цветастом халате. Ее движения были суетливы, из-за чего ее аккуратно подстриженная темная головка постоянно дергалась и вертелась, а в ушах беспокойно покачивались золотые серьги.

− Наконец вы пришли, для меня ожидание было вечностью, − нервно тараторила Надежда, − проходите. Нет, нет, не стоит разуваться. Ах, вы уже разулись. Тогда вот, наденьте тапочки.

От Дмитрия не укрылось то, как подрагивают руки женщины. Более того, ее глаза были красными и припухшими, что свидетельствовало о немалом количестве пролитых накануне слез. Сейчас, когда детектив пришел к ней, они снова стали наполняться влагой.

Женщина, которая и была той самой Надеждой, пригласила Совина на кухню, и он проследовал за хозяйкой по широкому коридору просторной и светлой квартиры.

− Может быть, вы хотите чай или кофе?

− Нет, спасибо, ничего не нужно, − вежливо ответил Дмитрий, усаживаясь за стол и открывая свою записную книжку.

Надежда почему-то осталась стоять, и, немного помявшись, подошла к кухонному шкафу. Оттуда она извлекала початую бутылку армянского коньяка и спросила скромно, словно находясь в гостях:

− А это хотите?

Дмитрий, еще не оклемавшийся от бурной ночи, почувствовал резкую тошноту, но, справившись с собой, улыбнулся женщине.

− --">