Нина Степановна Васина - Женщина–апельсин

о безопасности осужденного тоже, – вдруг добавил он.

– Я постараюсь.

Ева вышла из кабинета Хорватого с испорченным настроением.

Вторник, 15 сентября, вечер

В четыре часа дня Ева приехала в Лефортово, прошла пропускники. Охранник придирчиво осмотрел ее сумку и папку с бумагами.

– Оружие, – проронил он, не глядя в глаза.

У Евы екнуло сердце. Она отстегнула кобуру, протянула охраннику табельное оружие и спросила:

– А в чем дело?

Еще в кабинете Хорватого она почувствовала, что что-то не так, и сейчас ее личный маленький «вальтер» был пристегнут резинкой с внутренней стороны бедра. Охранник, не отвечая, жестом приказал ей поднять руки в стороны и, краснея, провел ладонями вдоль тела.

– В комнате для допросов установлена видеокамера, – наконец пробубнил он. – Объектив направлен на подследственного, по малейшему неправомерному действию с его стороны, угрожающему вашей безопасности, к вам будет направлена группа быстрого реагирования.

– Понятно. Значит, группа…

Охранник задумчиво разглядывал вещи из ее сумочки. Он взял яркий и совершенно неуместный среди пачки с сигаретами, носовым платком, зажигалкой и двух ручек апельсин, повертел его в руках и опустил в сумку.

Глядя сквозь две решетки, Ева подождала, пока в камеру для допросов проведут Прохора. Прохор тоже увидел ее и гнусно ухмыльнулся.

– Где у вас монитор? – вдруг спросила Ева охранника.

– В соседней комнате. Подсудимый уже в камере.

В допросной Ева сначала попробовала стул у стола. Он был привинчен. Прошлась по камере, осмотрела решетки. Стукнула ногой по ножке стула Прохора, хотя он тоже должен быть вделан намертво. Заметила объектив камеры. Повернулась к нему спиной и показала Прохору быстро бегающий между зубами язык. Вернулась на свое место.

На лице Прохора отразилось такое недоумение, что Ева с трудом сдержала смех.

Прохор был интеллигент. Недоумение разрушило благородство его лица, а два месяца тюрьмы сделали его одутловатым и слегка тупым. Ева давно замечала, что тюрьма сравнивает лица. Она вела следствие с одним человеком, а в тюрьме видела уже подогнанный рукой судьбы стандарт.

– Опух ты, Прохор, а был такой красавец… – заключила она вслух.

Недоумение Прохора усилилось. Он заерзал, не зная, как себя вести.

– Я к тебе с допросом.

– Догадался, что не в гости, – пробормотал он.

– Подарок я принесла, – Ева бросила к его ногам открытую пачку сигарет. – Поднимешь потом, не дергайся.

Такие вещи не разрешались, хотя вполне допускались охраной тюрьмы. Еву Николаевну было трудно в чем-то заподозрить, она никогда не приносила на допросы нераспечатанные пачки.

– Давай еще раз пройдемся по августу прошлого года… К тебе приехал напарник… Из Тулы…

– Не напарник он мне, – быстро сказал Прохор.

– Чего ты ершишься, ты ведь уже сидишь. Да и не интересует меня твой напарник. Меня интересует его девушка, ну, помнишь?

– Обычная, платная, что в ней интересного?

– Как она себя вела?

– Ну, как… Как себя ведут эти, не знаешь, что ли? Пришла. Разделась.

– Что, прямо с порога – и разделась?

– Ну, не с порога, я еще спросил, чего белку привели?

– Это в каком смысле – белку?

– Это в смысле, что я блондинок не люблю, от них одни неприятности…

– То есть ты предпочитаешь брюнеток.

– Ну! – уже совсем не понимая, к чему клонит следователь, с удивлением откликнулся Прохор.

– Так… а тебе, значит, привели блондинку… Что ж этот, из Тулы, не знал, что ты любишь брюнеток?

– Почему… Кот знал, да только ему было не до выбора… А что она сделала?

– У Кота было мало времени? – Ева пристально смотрела в глаза Прохору.

– Для чего… мало? – он стал потеть.

– Чтобы выбрать тебе брюнетку…

– Да он себе ее привел, говорит, удачно так дело вышло… Да что она сделала-то? Надо, говорит, оттянуться…

Ева расслабленно откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу. Прохор, шумно сглотнув, уставился на ее ноги.

– А что, Прохор, если б Кот привел такую… Ну, как я, к примеру, темную, не соплячку, а с пониманием мужских проблем…

– М-м-м, – Прохор, почувствовав неладное, заерзал, вытер лоб рукой. – Вы в этом смысле – не товар.

– Это почему я не товар? – Ева резко выпрямилась. Прохор от неожиданности дернулся.

– Ну не товар, и все. Умная больно… и потом, надо себя подать, нет, я не пойму, что это за допрос такой?!

– Да, Прохор, ты меня просто заводишь. У меня теперь такая манера вести допрос. Ну так как, --">