Николай Иванович Леонов - Ждите моего звонка

Пашку, улыбнулся смущенно, погладил по волосам и сказал: «Извини меня, Павлик», у него аж искры из глаз посыпались. Он вскочил и крикнул: «Убери руки, падла милицейская!» А эти двое смотрят на него жалостливо, словно на щенка, который хочет по-волчьи оскалиться, и улыбаются. Увидел он себя со стороны и кончился, и нету Америки, а есть Пашка, маленький такой, словно и вправду щенок.

Пашка закурил и с тоской оглядел грязную комнату. Он потер лоб, пытаясь вспомнить, какая она была, Аленка. Неожиданно дверь распахнулась, и вошла Аленка, глаза в пол-лица, рот до ушей, самая что ни на есть настоящая Аленка.

— Ждешь? — весело спросила она и закружилась по комнате. — Молодец. — Потом, видимо, заметила, что с Пашкой творится неладное, схватила за волосы, подняла голову и долго смотрела в лицо. — Ты моей записки не читал? — Аленка взяла со стола какой-то листок и снова заглянула в его слепые глаза. — Дурачок. Какой ты дурачок, Павлик. Разве я могу тебя бросить?

Пашка молчал, он ничего не понимал и не чувствовал. Все его силы были сосредоточены лишь на одном: не плакать, только не плакать.

— Давай поднимайся, Павлик, — говорила Аленка, — опоздаем. Остался всего час.

Пашка встал и пошел к дверям. Дорогой он молчал, все пытался понять, зачем он уезжает. На вокзале Аленка бежала впереди, тянула Пашку за руку и говорила:

— Быстрей, Павлик, быстрей. Шестой вагон, десятое и одиннадцатое место.

Они проскочили мимо проводницы и, перешагивая через многочисленные чемоданы и узлы, добрались до своих мест.

Лавров, Панин и Климов молча пожали Пашке руку и продолжали свой разговор.

— Я на филологический пойду, — говорил Лавров, — на французское отделение. В кадровые сыщики у нас Колька собирается, а я — нет. Да и через год все жулики переведутся, а если кто и останется — без меня добьете.

— Это Мишка под свое дезертирство политическую платформу подводит, — перебил друга Панин. — Он известный захребетник, всю жизнь ищет, где полегче. Повесит на стенку именное оружие, которое ему за мои дела дали, и будет до седых волос хвастаться, что когда-то чего-то один раз он не испугался.

— Ты чего надулся? — спросила шепотом Аленка и дернула Пашку за рукав. — Скажи что-нибудь.

— А чего говорить-то? — ответил Пашка.

— Минуточку, бабуся, — громко сказал Панин, останавливая проходившую нищенку, и повернулся К Пашке. — Быстрее, бабусе ждать невмоготу.

Пашка удивленно взглянул на Николая и вынул горсть мелочи.

— Вот чудак, — Панин встал и ловко вывернул все Пашкины карманы. — Все, все выкладывай. Ничего не осталось? Вот и лады, — он протянул все деньги причитающей старухе, — бери, бери, бабуся. У моего друга сегодня день рождения.

— Ты что, ошалел? — воскликнул пришедший в себя Пашка. — Это же мои последние деньги!

Панин вышел в проход и подтолкнул испуганную старушку в спину.

— Топай, топай, бабуся, он шутит. Мой друг страшный шутник, — Панин взял Пашку за локоть, пересадил к окну, сел рядом. — Не твои это деньги, Павлик. Не могу я тебя, родной, с ворованными деньгами, извини за выражение, в Киев привозить. Никак не могу.

Вагон вздрогнул, и Климов стал прощаться, потом выбрался на платформу и встал против окна. Пашка увидел, как к нему подошел худой остроносый мужчина, что-то сказал и встал рядом, а Климов обнял его за плечи.

— Мишка, Зайцев пришел, — зашептал рядом Панин.

— Вижу, не слепой, — тоже шепотом ответил Лавров и замахал рукой.

Пашка тоже замахал и вдруг вспомнил.

— Забыл, забыл, сука! — закричал он и стал рвать окно.

— Напишешь.

— Да нельзя, опоздаю, — Пашка рванул ремни изо всех сил, и окно подалось.

Климов увидел, что ему хотят что-то сказать, подтолкнул Зайцева, и они пошли рядом с медленно ползущим вагоном.

Наконец окно открылось, и Пашка высунулся.

— Начальник, — он забыл имя и отчество Климова и повторил, — начальник, на углу Пятницкой и Климентовского пацан маленький папиросами торгует, — говорил Пашка, захлебываясь и пугаясь, что Климов не поймет, как это важно. — Не знаю, как зовут его. Маленький такой, курносый. Он еще повторяет: «гражданинтоварищбарин», Подбери его, начальник! — кричал Пашка, совсем вываливаясь из окна, — Скажи, Америка приказал!

--">