Эмма Бэмфорд - Глубокие воды

я усомнился, прошла ли моя передача. Я подождал, держа палец над кнопкой вызова. Умар и Юсуф не сводили глаз с меня, я – с экрана радара.

– О боже. – Она шумно выдохнула в свой микрофон. Акцент у нее был британский. – Я думала, вы мираж. – Она издала какой-то звук, не то засмеялась, не то всхлипнула. – Я радировала несколько дней. Потом увидела вас на экране. Это «Санта-Мария». То есть мэйдэй^[4], то есть прием.

– Мэм, – заговорил я, стараясь произносить слова как можно четче, – насколько я понимаю, вам требуется помощь. Мне нужно знать местонахождение вашего судна и характер бедствия.

Когда она диктовала свои широту и долготу, связь улучшилась. Умар записал координаты и кивнул, подтверждая, что они соответствуют точке на радаре. Юсуф изменил наш курс.

– Пожалуйста, приплывите, – сказала она, и ее голос сорвался. – Мой муж. Он тяжело ранен. Очень тяжело.

– Ваше судно, мэм. Оно вышло из строя?

– Нет, но он ранен. Ему нужен врач. Пожалуйста, поторопитесь.

– Мы уже в пути, мэм, – сказал я. – Наше РВП…^[5]

– Двадцать восемь минут, – сказал Юсуф по-малайски.

– Двадцать восемь минут, – передал я по-английски.

– О боже.

Дрожь в ее голосе заставила меня потянуться через плечо Юсуфа и толкнуть дроссели вперед. В иллюминаторы ударила вода. Разогнать корабль быстрее при таком волнении моря я не мог.

– Мэм, – сказал я, нажав на вызов. – Что произошло? С вашей лодкой? С вашим мужем? – Только тихое шипение белого шума. Я снова нажал кнопку. – Мэм? Вы можете рассказать, что произошло? С «Санта-Марией»? – Я отпустил палец, прислушался. Опять ничего. Что это, нежелание отвечать? Или всего лишь неустойчивая радиосвязь? Возможно, она отошла от передатчика, чтобы позаботиться о муже.

Нажимаю на кнопку.

– Мэм. – Мой голос наполнился профессионализмом, в последние годы умение отстраняться от личных эмоций оказалось для меня благословением. – Мы плывем к вам.

Отпускаю.

Впрочем, возможно, более подходящим словом было бы «преимущество», поскольку в благословения я больше не верил.

Нажимаю.

– Мои офицеры обучены оказанию первой помощи.

Отпускаю.

Я хотел – должен был – удержать ее на связи.

Нажимаю.

– Мэм, как вас зовут?

Потрескивание.

– Виржини.

– Виржини. Я капитан Даниал Тенгку.

– Помогите нам. – Теперь она определенно плакала.

Часто, когда я думаю о своей жене, мне хочется, чтобы кто-нибудь был с ней в то ужасное время. Она наверняка была так напугана. По крайней мере, я могу сделать что-то для этой женщины, постараюсь помочь ей.

– Виржини. Послушайте меня. Мы постараемся подойти к вашему судну по возможности быстро. Осталось, – я сверился с часами на приборной панели, – двадцать шесть минут.

Молчание.

– Вы меня слышите?

– Да.

– Хорошо.

Я выждал тридцать секунд.

– Виржини, вы здесь?

– Да, – сразу ответила она.

– Теперь наше РВП чуть больше двадцати пяти минут.

Пока мы на всех парах приближались к «Санта-Марии», я вызывал Виржини каждые тридцать секунд, всякий раз обращаясь к ней по имени, чтобы успокоить ее, показать, что она больше не одна, создать между нами связь, доверие. Десять, двадцать, пятьдесят, пятьдесят два раза. Пятьдесят два – количество недель в году, карт в колоде и жителей Пинанга, погибших в тот роковой день.

– Виржини, вы здесь?

– Да.

Наконец гул двигателей сделался тише: Юсуф снизил скорость. «Патусан» зарыскал на волнах. Я схватил фонарик и распахнул дверь на палубу. Было скользко, и, водя лучом по бурлящему черному океану, нужно было держаться за поручень.

Ничего.

Потом – бах! – густая ночь взорвалась, небо стало белым, как днем, и справа по носу, на фоне туч, застилающих звезды, обрисовался призрачный силуэт яхты, паруса и снасти мерцали во всполохах затухающей ракеты.

«Санта-Мария».

Мария – имя моей жены.

В этот момент я сделал то, чего не делал много лет. Я перекрестился.

2

Вспомогательный тендер трясся и подскакивал по открытой воде. Умар, как и подобает умелому рулевому, поворачивал катер бортом к волнам, чтобы смягчить удары, но расстояние до яхты сокращалось медленно, и мы вскоре промокли насквозь.

Я оставил «Патусан» на Юсуфа и взял с собой Умара, а также корабельного медика Хазика. Ориентиром нам служило палубное освещение «Санта-Марии». С этого ракурса я увидел, что это парусный катамаран. И на том спасибо – при таком волнении моря проще высадиться на низкий борт. Набежавшая волна --">