Шиму Киа - Эмигрант

Человек ухаживал за каждой могилкой, за каждым крестом. Он неспешно подметал протоптанные дорожки, сухой тряпкой вытирал таблички, вырывал сорняки и особенно бережно каждый день подрисовывал несмываемыми чернилами истертые буквы в именах усопших. В этой деревне мертвых уже давным-давно стало больше, чем живых. И целых полдня человек аккуратно, бережно и с уважением облагораживал каждую могилку. Когда же он доходил до двух надгробий на самом краю кладбища- одна могилка была старой, а другая совсем недавней- особенно тщательно вытирал имена на еще не успевших пожелтеть табличках, брал топор, всегда стоящий в углу, под кроной небольшой елочки, и сворачивал в еле заметную совсем уж узенькую тропинку, которая вела в чащу. Не доходя пару шагов до берега речушки, можно ненароком споткнуться на совсем незаметный холмик, покрытый старым, уже покрывшимся маленькими растеньицами, пледом. Под пледом находилась еще одна одинокая могилка. Имя выцарапано бережно на камне. Человек всегда садился около надгробия, обедал, ухаживал за могилкой, и уходил в лес. Стоит еще немного пройти дальше по тропинке, и можно увидеть небольшие посадки яблонь. А еще дальше все чаще попадались молодые, недавно посаженные, ели, которые очень контрастировали с их многовековыми родителями. В этих местах можно услышать мерный звук топора. Человек, ухаживающий за могилками, тащит на своем гробу тяжелые стволы деревьев, и приносит их к месту рядом с кладбищем. Так, до самого заката он и работает, а затем идет обратно и поздно ночью заходит в свою избушку, где-то на краю деревни. И изо дня в день человек встает, идет на кладбище, в лес, и обратно. Все же жизнь замкнулась в спираль, но теперь у каждой секунды существовала цель, великая и благая. Совсем скоро трудами одних рук возле забытого всеми кладбища будет построена часовня. Ее крест, над искусно сделанным куполом, будет отражать лучи солнца прямо на спрятанные под тенью елей могилки. И никто из покинувших этот свет не останется одиноким, ведь найдется человек, любящий не только все живое, но и все ушедшее.