Роман Лукич Антропов - Гений русского сыска И.Д. Путилин

неудобно давать вам, господа, подробный отчет о нашей экспертизе. Отвезите труп, мы еще раз осмотрим его, произведем вскрытие и тогда – все вам будет ясно.

Толпа глухо шумела.

Народ все прибывал и прибывал. Несмотря на увещевания полиции, нас страшно теснили.

В ту минуту, когда труп еще лежал на мостовой, к нему протиснулся горбун. Это был крохотного роста человек-урод.

Огромная голова, чуть не с полтуловища, над которой безобразным шатром вздымалась копна рыже-бурых волос. Небольшое, в кулачок, лицо, один глаз был закрыт совершенно, другой – представлял собою узкую щелку, сверкавшую нестерпимым блеском. Лицо его, точно лицо скопца, было лишено какой бы то ни было растительности. Несуразно длинные цепкие руки; одна нога – волочащаяся, другая – короткая. Огромный горб подымался выше безобразной головы.

Это подобие человека внушало ужас и отвращение.

– Куда лезешь? – одернул его полицейский чин.

– Ваши превосходительства, дозвольте взглянуть на упокойницу! – сильным голосом, столь мало идущим к его уродливо-тщедушной фигурке, взволнованно произнес страшный горбун.

На него никто из властей не обратил внимания. Никто, за исключением Путилина.

Он сделал знак рукой, чтобы полицейские не трогали горбуна, и, впиваясь в его лицо взглядом, мягко спросил:

– Ты не знал ли покойной, почтенный?

– Нет… – быстро ответил урод.

– Так почему же ты интересуешься мертвой?

– Так-с… любопытно… Шутка сказать: перед самой церковью и вдруг эдакое происшествие.

Путилин отдернул покрывало-холст, которым уже накрыли покойницу.

– На, смотри!

– О, Господи!… – каким-то всхлипом вырвалось из груди урода-горбуна.

Глава II. Темно… Темно…

Мы с коллегой-врачом долго возились с трупом. Когда его раздевали, из-за ворота простенькой ситцевой кофточки выпала огромная пачка кредитных билетов и ценных бумаг.

– Ого! – вырвалось у судебного следователя. – Да у бедняжки – целое состояние… Сколько здесь?

Деньги были сосчитаны. Их оказалось сорок девять тысяч семьсот рублей.

Путилин все время нервно ходил по комнате.

– Ну, господа, что вы можете сказать? Кто она? Что с ней?

– Девушка. Вполне целомудренная девушка. Повреждения, полученные ею, не могли произойти ни от чего иного, как только от падения со страшной высоты.

– Но лицо-то ведь цело?

– Что ж из того? При падении она грохнулась навзничь, на спину.

Путилин ничего не ответил.

Следствие началось.

Было установлено следующее: в семь часов утра, а по другим показаниям – в шесть, прохожие подбежали к стоявшему за углом полицейскому и взволнованно сказали ему:

– Что ж ты, господин хороший, не видишь, что около тебя делается?

– А что? – строго спросил тот.

– Да труп около паперти лежит.

Тот бросился и увидел исковерканную мертвую девушку. Дали знать властям, Путилин – мне, а остальное – вы знаете. Вот и все, что было добыто предварительным следствием. Не правда ли, не много? Те свидетели, которые первыми увидели несчастную девушку, были подробно допрошены, но из их ясных, кратких показаний не пролился ни один луч света на это загадочное, страшное дело.

Правда, один – добровольно и случайно явившийся свидетель – показал, что, проходя после поздней вечеринки по Сенной, он слышал женский крик, в котором звучал ужас. Но, добавил он, мало ли кто жалобно кричит в страшные, темные петербургские ночи?

– Я думал, так, какая-нибудь гулящая бабенка. Много ведь, их по ночам шляется. Сами знаете: место тут такое… Вяземская лавра… Притоны всякие.

– А в котором часу это было?

– Да так, примерно, в пять утра, а может – позже. Весть о происшествии быстро облетела Петербург.

Целая рать самых опытных, искусных агентов, «замешавшись» в толпе, зорко приглядывалась к людям и внимательно прислушивалась к их речам.

Устали мы за этот день анафемски: с раннего утра и до восьми вечера были на ногах.

В девять часов мы с Путилиным сидели за ужином. Лицо его было угрюмое, сосредоточенное. Он не притронулся к еде.

– Что ты думаешь об этом случае? – вдруг спросил он меня.

– А я, признаюсь, этот вопрос только что хотел задать тебе.

– Скажи, ты очень внимательно осмотрел труп? Неужели нет никаких знаков насилия, борьбы?

– Никаких.

– Нужно тебе сказать, дружище, – задумчиво произнес Путилин, – что этот случай я считаю одним из самых интересных в моей практике. Признаюсь, ни одно предварительное следствие не давало в мои руки так мало --">