Валерий Филатов - Лабиринт искажений (СИ)

отделений МВД Сокольнического района Москвы в стажёры к известному оперу майору Хренникову. С ним он и постигал опыт следственно-розыскных мероприятий. Хренников был старой закалки, начав службу ещё в сорок пятом году, после окончания войны. Молодого стажёра не жалел, гоняя как собачку по тёмным переулкам района и учил, учил, учил.

— Андрюх, — говорил майор, — это сейчас преступник ещё необразованный. Война, голод, лишения… Больше инстинкта, чем разума. Но в твоё время придёт бандит умный и сильный. Сявок всегда будет много, но настоящий преступник будет тщательно готовиться. И его не возьмешь на «руки вверх, стрелять буду». Надо будет просчитывать его возможные ходы, и иметь обширную агентуру. Пришёл, спросил, подумал… И уже догадываешься, где можно ставить засаду. А не бегать за ним по Москве, паля в воздух. Умей договариваться с «законниками». Они же, как коты, пометили свою территорию, и никого чужого на неё не пускают. Это только блатная болтовня о братстве и бандитских понятиях. Если кто-то чужой и жесткий им дорогу переходит, то сдают на раз, но незаметно. Через брошенное невзначай слово, через ненужного сявку, через фраеров…

«Наука» Хренникова очень помогла Андрею Викторовичу в будущем. Собирая информацию от агентов, он умел выстраивать схемы, но что немаловажно — обрел некий авторитет среди законников. Особенно после одного случая.

Он задержал преступника. Матёрого вора по кличке «Мутант». Задержал случайно, зайдя на квартиру его любовницы.

— Мутант, давай не будем палить друг в друга! Не дай бог заденем женщину. Просто выйди и сдайся. Обещаю, не буду писать в протоколе, что у тебя было оружие. Получишь свою трёшку…

— Ты правду говоришь, начальник?!

— Я похож на болтуна?

Тогда с пистолета Ткачёв стер пальцы Мутанта и сумел сделать так, что оружие в отделение принесли малолетки, якобы нашедшие его случайно.

Мутант был вором авторитетным и после отсидки пришёл к Ткачёву.

— Начальник, сделай доброе дело. Прошу, сходи к Нинке, спроси у неё — смогу я с дочкой повидаться.

Тогда Андрей Викторович помог. Он стоял рядом, поскольку женщина согласилась только на таких условиях, и смотрел, как Мутант плачет, обнимая маленькую худенькую девочку.

— Начальник, век воли не видать, — растроганный вор смахнул слёзы, — никогда не забуду твою помощь!

Так что Ткачёва в воровских кругах зауважали.

После перевода в центральное управление старшим опером Ткачёв стал постигать ещё одну науку — как разговаривать с высоким начальством. Никогда нельзя было напролом требовать что-то для себя. Надо было обязательно предоставлять что-то из этого и начальнику. Только в этом случае вопросы решались гораздо быстрее. Не оставлял он и своих «подопечных», приходя к ним с различными разговорами и потом анализировал информацию, подолгу засиживаясь дома на кухне. Чертил схемы, сопоставляя оперативные данные и полученную от «законников» информацию. А пара раскрытых дел со следователями по особо важным делам, ещё и со стороны прокуратуры сделали авторитет Ткачёва весьма высоким.

Андрей Викторович не забывал и о физической подготовке, регулярно посещая бассейн и зал для занятий по самбо. Пять километров утренней пробежки — незыблемая традиция для полковника. А после того, как повзрослел сын — вместе с сыном.

Командировка в Зареченск была неожиданностью. Кстати, генерал Трефилов так и не объяснил ему о причинах выбора его кандидатуры. Практически все старшие опера управления имели допуск к определённой секретности.

До отъезда в Зареченск было ещё время, и полковник решил заехать к одному знакомому. Ткачёв позвонил из телефона-автомата в метро.

— Аллё, это я. Через полчаса зайду, можно?

Он доехал до станции «Пушкинская» потом сделал пересадку и доехал до «Маяковской». Вышел на улицу и быстро добежал под холодным ветром до ресторана «Пекин». Швейцар узнал его и открыл дверь тут же.

— Вас ждут, Андрей Викторович, — сказал высокий старик-швейцар, принимая пальто и шапку полковника. — Проходите в отдельные кабинеты.

В одном из уютных уголков этого не совсем обычного заведения, Ткачёва ждал не совсем обычный человек. Нет, человек был вполне обычным — аккуратная бородка, деловой костюм и выцветшие глаза одинокого старика. Положение в обществе было необычным. Своего рода «авторитет» над «авторитетами» без положенной в воровском --">