Kim - В ритме танго

шляпка, которую я надела для такой «официальной» встречи, съехала на бок, платье помялось. В общем из «леди совершенства» я превратилась в чучело — мяучело. Подруга вышла из машины в джинсовых шортах и футболке с видом победительницы.

— Ну ты гоняешь! Как тебя не посадили ещë! — сказала я, ещë не отойдя от шока и поправляя шляпку.

Лиза отшутилась:

— Догнать не могут! Вот и не посадили!

Потом мы посмотрели на входную дверь дома.

Лиза кивнула в еë сторону:

— Ну, звони.

Я с упрëком сказала:

— А почему я? Твоя была идея!

Лиза как — то подозрительно равнодушно пожала плечами.

— Ну ладно!

И она стала с таким упорством нажимать на кнопку звонка, что чуть не сломала его. Воцарилось молчание. Но через 5 секунд послышались шаги. Я сказала шепотом:

— Ты что наделала? Они же с нас теперь три шкуры спустят!

Лиза показала мне знак рукой и шепнула:

— Не боись, всë будет чики — пуки! Или ты их до сих пор боишься? — подруга скептически посмотрела на меня.

Ой как мне не нравятся эти «чики — пуки»! Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась. Нам открыла хозяйка дома с немного крючковатым носом, седыми, завязанными в хвост волосами, которые свисали с плеч, и голубыми, пустыми глазами. Она чем — то отдалëнно напомнила мне старуху Изергиль, про которую мы читали в школе.

Я не могла поверить, что перед нами стояла мать Валеры. Раньше она ходила в нарядных платьях и костюмах, волосы всегда были подстрижены и красиво уложены, а здесь… Неожиданно старушка сказала скрипучим голосом:

— Вы к кому? Вы кто вообще?

— А мы к Валере! — выдала ответ Лиза быстрее, чем я могла что — то подумать.

Женщина удивилась и недоумëнно выгнула бровь.

— К какому Валере? Здесь никакой Валера не живет!

Лиза посмотрела на меня и сказала:

— Ну давай, дипломат, удачи!

Мама нашей подруги чуть было не закрыла перед нами дверь, но я успела подставить ногу. Косо и удивлëнно посмотрела на неë.

— Вы чего — то боитесь? — неожиданно даже для самой себя, выпалила я твердым голосом.

Женщина усмехнулась:

— С чего вы взяли?

Я мягко улыбнулась.

— Екатерина Александровна, вы нас не узнаете совсем?

Женщина удивилась ещë больше.

— Кто вы? Откуда вам известно мое имя?

Я попыталась успокоить старушку.

— Успокойтесь пожалуйста! Я — Лера Фирсова, а это — Лиза Жаркова, мы подруги вашей дочери Валерии.

— Что? Но…что вам тут нужно?

В диалог вмешалась Лиза:

— Мы бы хотели увидеться с Валерией.

Но мать нашей подруги быстро сказала:

— Данное действие невозможно.

И закрыла перед нами дверь.

— И что теперь делать? — разочарованно сказала я.

Теперь и ветер, качавший кустики неподалëку, стал холодным и каким — то чужим, казалось, он больше не признавал меня маленькой, доброй девочкой, которой я в душе была до сих пор. Солнце скрылось за тучей, липки, которые росли у соседского дома, враждебно покачали головами и с них сорвало несколько лепестков. Один прилетел мне прямо в руку и я, посмотрев на него, грустно улыбнулась, чувствуя вину за что — то далëкое, чего вспомнить уже не могла.

Подруга опустилась на корточки:

— Не знаю… Не знаю, что делать.

К нам подошла добродушная на вид соседка и ласково спросила:

— Девушки, что — то стряслось?

— Да, мы ищем подругу, Валерию… — начала Лиза.

Соседка грустно сказала:

— Да нет еë тут… она пять лет назад вышла замуж и уехала в Петербург.

— Правда? — я взглянула на дом, из которого нас прогнала мать Валеры. — Скажите, а Екатерина Александровна на всех так реагирует?

— А вы не знаете? Года три назад к ним так же постучались и убили Семена Палыча. С тех пор Катерина ведет затворнический образ жизни и почти не выходит на улицу, — горько вздохнула соседка.

Я прикрыла рот рукой. Как так? Отца нашей подруги убили… а мы не знали.

— А за что? — осторожно поинтересовалась Лиза.

Соседка пожала плечами и загадочно сказала:

— Никто не знает. Но, видно, было за что.

Я слабо улыбнулась:

— Хорошо… спасибо за информацию.

— Да не за что! — махнула рукой соседка и пошла к своему дому.

Мы с Лизой сели в машину.

— Ну что, когда начнëм поиски? — полная энтузиазма, спросила я.

От шока не осталось и следа. Стыдно признаться, я очень быстро отхожу от всяких неприятных событий и состояний и не могу долго плакать или грустить.

— Давай через три дня. Как --">