Ислам Иманалиевич Ханипаев - Типа я. Дневник суперкрутого воина

– Пять? – спросил я, посчитав в уме.

– Я уверен, что их там было не меньше ста, но даже если пять, это была психологическая атака. Они отвлекали тебя от Гасана-Вонючки. Они кричали всякие обзывания, чтобы ты смотрел в их сторону, пока Гасан-Вонючка пытался тебя побить. Это все было заранее запланировано. А ты видел портфель с Человеком-пауком у Саида?

– Ага.

– Все знают, что Человек-паук твой любимый герой, поэтому этот Саид принес его, чтобы ты отвлекался на портфель.

– Точно, – удивился я.

– Меня слушай, я опытный воин. Это был их план, они знали, что у тебя только два глаза.

– Тогда ты должен был мне подсказать!

– Я пытался! Но ты не видел мои сигналы. Я делал так! – Крутой Али показал на свои глаза указательным и средним пальцами, потом на мои. – Тебя отвлекали дурацкий портфель и обзывания. Не волнуйся. Когда дерешься с подлыми врагами, такое бывает. Я привык, я дрался с тысячами врагов, всегда побеждал, но это же я.

– Гасан-Вонючка! – буркнул я и опять остановился. Огляделся. Мы шли вдоль Собачьего парка. Отличное место для драки. Отличное поле брани.

– Ну чё? – спросил Крутой Али.

Я зашел в кусты, сломал сухую ветку об колено два раза, третий не получилось, и вернулся на тротуар.

– Я когда злой, мне надо что-нибудь ломать, – произнес я и добавил: – Это я только что понял. Когда я буду злой, мне надо будет что-нибудь ломать, и типа чтобы все видели. Ударить ногой мусорку или… или ветки ломать, как сейчас. Ты слышал мощный звук? Такой хтыщ!

– Слышал.

– Круто, да же?

– Круто. Лучше бы кости твоих врагов, но и маленькая веточка сойдет. Насчет мамы…

– Типа мамы, – поправил его я.

– Типа мамы. В прошлый раз она сказала, что придет разбираться в школу, если еще раз увидит тебя с синяком.

– Репутация… – выдохнул я себе под нос. Меня бесит, что репутация так важна.

– Да, репутация – это важно, – многозначительно сказал Крутой Али. – Если она придет в школу, это конец. Скажешь ей, что вступился за девочку, мамы это любят. И выиграл.

Я согласился. Это звучит логично, а потом он добавил:

– А девочка тебя поцеловала, и все это видели. Четко?

– Ты чё?

– Ладно, насчет поцелуя не говори, в остальном все так: защищал девочку, выиграл. Вопросы?

Я помотал головой. Хороший план. У Крутого Али всегда есть план. Хорошо, что мы лучшие друзья.

Я пришел домой и закрылся в своей комнате. Типа брат может прийти в любой момент, а типа мама придет только после шести. Крутой Али сидел под окном. Он вообще никогда не заходит в дом, потому что он уличный воин. Я хочу быть на него похожим.

Я подошел к зеркалу, чтобы изучить боевую отметину. Линейка уже была наготове.

– Третье октября, – объявил я, включив диктофон на телефоне. – Подрался с Гасаном-Вонючкой. Проиграл.

– Это была ничья, – влез Крутой Али, заглядывая в окно второго этажа.

– Я был внизу, он был наверху! – разозлился я, но скорее на себя, чем на Крутого Али.

– Хорошо, проиграл так проиграл, – пожал плечами Крутой Али. – Тебе надо принять поражение и стать сильнее!

– Великие воины не принимают поражения! Ты же не принимал!

– Я не проигрывал, – он опять пожал плечами. Бесит.

– Не сравнивай нас. Ты великий воин, а я только начинаю свой путь воина. Итак, результат – синяк, четыре сантиметра в ширину, три в высоту, под правым глазом. Крутой Али!

– Чё?

– Есть разница между синяком и фингалом?

– Не-а.

– Хм, фингал круче звучит. Как думаешь?

– Да.

– Фингал… Причина драки – моя нереально крутая крутость. Нет, просто нереальная крутость, которой завидуют все в классе. Общий результат неутешительный.

Я вынул свою таблицу разборок и записал результат: «Вничью». Получилось три победы, семь ничьих и шесть поражений, но это нечестно, у меня только два глаза. (Примечание: «Психологическая атака количеством. Надо что-то с этим делать в будущем».) Но я только начинаю. Пока только три месяца прошло, как я решил стать крутым воином. Так что это не в счет. Это просто тренировки.

Я решил, что скажу типа маме, что это не задиры, а я вступился за Амину, и скажу, что победил, это не считается за вранье. Когда хочешь сделать хорошее, врать можно. Я хотел защитить Амину, это хорошо – значит, так можно сказать.

– Что думаешь, Крутой Али? – Я показал ему последние записи в дневнике воина.

– Потом можно, если что, извиниться. Извинения детям всегда прощают. Сколько тебе уже?

– Восемь.