Елена Арсеньевна Грушко (Елена Арсеньева) - Крутой мэн и железная леди

мелочи жизни!

– Видите вон ту компанию? – не унимается мэн. – Спорим, что никто из них не знает, кто написал «Тараса Бульбу»?

Вот же настырный какой, а? И не надоест ему!

Впрочем, Алёна сама принадлежит к числу той дотошной публики, которая норовит установить истину всегда, повсеместно, в любую погоду. Это некоторым образом связано с тем, почему она предпочитает зваться Алёной Дмитриевой, а не Еленой Ярушкиной, однако на эту тему мы опять-таки поговорим чуть позднее, а пока вернемся к «Тарасу Бульбе», гори он синим пламенем… Ого, учитывая зверский финал сей повести, юмор получился довольно-таки черным!

– Спорить я не стану, – говорит Алёна. – Но если вас так уж разбирает, может, пойти и спросить?

– Пошли, – напористо вскакивает мэн, и, не успевает Алёна ахнуть, как он за руку выхватывает ее из кресла и тащит за собой.

Ну да, он и в самом деле среднего роста… вернее, чуточку ниже среднего. А значит, ниже Алёны. Она и вообще-то барышня довольно высокая, плюс к тому практически не спускается с каблуков на грешную землю.

«Вечно ко мне липнут всякие недоростки!» – думает она не без досады, хотя, чего греха таить, прикосновение этой крепкой руки, властно влекущей ее за собой, внушает ей некоторый трепет.

Ибо нет на свете ни одной сильной женщины, которая бы не мечтала быть слабой.

«Интересно, как его зовут? – думает Алёна. – Игорь? О, нет, нет, нет… Только не это! Да и не похож он на Игоря. Игорь – это уникум, нигде в мире нет ему подобного… Наверное, этот дядька – Стас какой-нибудь или Вадик. Бр-р! А может, Алекс? Вот смеху-то было бы!»

Компания, к которой стремится ретивый незнакомец, поделена в соотношении фифти-фифти, причем разместились мужчины и дамы довольно странно: по разным сторонам длинного стола, словно пришли не на гулянку, а на деловые переговоры между амазонками и, с позволения сказать, гетерофобами. На столе немалое количество блюд и бутылок, однако это, судя по всему, не сделало сотрапезников счастливее. Они взирают друг на друга безо всякого удовольствия и поворачиваются к подошедшим с явным энтузиазмом, чая некоторого развлечения.

– Господа, – весело говорит мэн, – мы вот тут с красивой девушкой поспорили: кто написал «Тараса Бульбу»? Не подскажете, а?

Минутная пауза, во время которой вся компания таращится на Алёну. Мужчины явно согласны с определением незнакомца: да, девушка красивая (кстати, она и в самом деле очень даже ничего себе). На женских лицах читается не только отрицание этого очевидного факта, но и презрение: дескать, что ж ты, дылда этакая, простейших вещей не знаешь? «Тараса Бульбу» в средней школе проходят! А впрочем, ты уже настолько давно окончила эту самую школу, что немудрено и подзабыть кое-какие основополагающие истины…

Поставив таким образом на место «красивую девушку» (молча, заметьте себе, не сказав ни единого слова, однако все женщины ведь телепатки!), застольные дамы начинают искать в глубинах своей памяти ответ на поставленный вопрос. И Алёна невооруженным глазом видит, как презрение на их лицах сменяется смятением… они явно не помнят имени автора! Представители мужского пола тоже переглядываются с откровенной растерянностью. Наконец лицо одной из дам (тяжелое, щекастое, тщательно накрашенное) оживляется, и раздается радостный голос:

– Тарас Шевченко! «Тараса Бульбу» написал Тарас Шевченко!

Алёна давится смешком. Незнакомец смотрит на нее снисходительно: поняла, мол? Благодарит компанию «знатоков» и опять же за ручку, как маленькую послушную девочку, ведет Алёну к столику.

– Ну как? – спрашивает торжествующе.

– Впечатляет, – бормочет Алёна. – В жизни бы не подумала… Но это случайность, мы просто на каких-то игнорамусов ^[2] нарвались.

И смотрит искоса: заметил мэн чудное словечко или нет? Словечко, увы, не изобретение и не собственность нашей «девушки», оно заимствовано у ее любимого писателя Б. Акунина. Ну и ладно, что, жалко Акунину, если она им немножко попользуется? Словечком, понятное дело, не Акуниным!

– Давай поспорим, что вон те господа тоже не знают? – предлагает мэн, вновь устремляя ищущий взгляд в Алёнино декольте, как если бы эти самые господа находились именно там, в ложбинке меж ее грудей, чуточку тронутых загаром (шесть посещений солярия для избавления от зимней унылой бледности).

– Какие господа? – хихикает она, и мэн, не отводя завороженного взгляда, машет рукой куда-то себе за --">