Ульяна Лебеда - Всё ещё вижу тебя

этим ничего не поделаешь. Так уж случилось. Поначалу меня это страшно раздражало, настолько, что я пыталась перенять привычки Алекса и вписаться в окружающий мир. Но всё становилось только хуже, и мне и тем к кому я приближалась.

Наконец, смирившись и плюнув на несправедливость реальности, я успокоилась и зажила в полном согласии со своими странностями. И правда, стало намного легче и комфортнее. Оказалось друзья мне не так уж и требуются, чтобы стремиться их заводить.

Если бы не выходка Лекса, то я бы и далее наслаждалась собственным бытием, а теперь всё перевернулось с ног на голову. Терпеть не могу перемены, мне куда больше нравится неспешно плыть по течению, успешно избегая подводных камней.

Затащив багаж по корявым ступеням крыльца, я замерла и уставилась на столь знакомую мне с детства, и уже довольно ржавую подковку над входной дверью. Хотя сам дом я помню довольно плохо. Всё в нем, включая расположения комнат, обстановка и прочие мелочи, забыты. Но вот эту штуку над притолокой я отлично помню. В те, не радостные времена, она казалась несоответствующей событиям насмешкой, нелепой и жестокой шуткой.

Впрочем, Алишия всегда была достаточно суеверна. Считала, что оберег просто необходим каждому уважающему себя жилищу. Судя по всему за прошедшие двенадцать лет ничего не изменилось, тетка развешивает по комнатам гирлянды вонючего дикого чеснока и мажет ножки кроватей отвратительной жижей из смеси лавердена и перца, что по ее словам отгоняет кошмары. Все эти подробности я узнала от брата, потому как навещать тетю приходилось ему.

В этот раз отец превзошел самого себя и я была просто на пике ярости. Какого беса ему взбрело в голову отправить меня сюда вместе с Алексом? Папе прекрасно известно как я отношусь к перемене мест и к этому дому. Дому, в котором двенадцать лет назад умерла мама.

Вздохнув, я отвела взгляд от дурацкой подковы и оглянувшись на брата, уже забывшего, что ему назначено заниматься разгрузкой вещей, и вместо того бегающего по лужайке, наперегонки с псом Алишии, огромным, улыбающимся во всю пасть, лабрадором, невольно улыбнулась.

Конечно, никто не виноват в том, что случилось. Однако, сестра мамы, Алишия Кловер, продолжает утверждать, что в смерти сестры виноват исключительно один человек, наш отец. Мне не дано понять каким образом папа причастен к маминой болезни, но есть нечто, что действительно пугает. И это совсем не мистическая вина родителя, а вполне реальный страх получить в наследство заболевание, о котором в обществе принято говорить исключительно приглушённым тоном, полным притворного сочувствия.

Когда нам с Алексом, едва исполнилось по два года, тогда то все и случилось. В один из дней, отец вернувшись с работы, обнаружил собственных детей запертых в детской, отсутствие жены и надпись над дверями этой самой детской. Прямо над прикрепленным кнопками, коллажем мультяшных персонажей неровными буквами было выведено; Не помиловав третьего, да не надейся на пощаду.

Поначалу растерявшись, он тут-же сгреб нас, ревущих и голодных, в охапку и принялся названивать Алишии.

Никакой медленной регрессии, никаких звоночков и предпосылок к тому, чтобы заподозрить, что мозг мамы начал давать сбой, не было. Никто и подумать не мог чем всё обернется.

Маму искали несколько дней. Но не могли найти, пока она сама, грязная и растрёпанная, с полубезумным взглядом не появилась на пороге дома Алишии. С тех пор всё покатилось под уклон. Она уже никогда не вернулась в собственный семейный особняк в Лившиге. Не вспомнила, что когда-то жила там, была замужем и даже что у нее были мы с Алексом. Мама полностью перенеслась в свой, неизвестный нам мир. Мир, наполненный чудовищами и кошмарами.

Прекрасно ориентируясь в пространстве старого дома, где она провела детство, мама начинала кричать и биться, едва кто-то пытался вывести ее наружу. Так она и прожила добровольной затворницей, не желая выходить даже во двор, ещё целых три года.

В последние месяцы ей стало совсем невмоготу, мама перестала есть, спать и постоянно молилась. Она никого уже не узнавала, а затем случилось ожидаемое. Мама просто не проснулась. Угасла во сне. Что в данном случае не так уж и плохо. Бог пощадил её, наконец избавив от страданий.

Естественно, ни я ни брат ничего не видели и не знали, вплоть до прошлой осени, пока папа, скрепя сердце, не рассказал, что произошло. И то, потому что мы настаивали.

--">