Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

точностью. Ему нужно быть терпеливым. И Господу ведомо, что он знает, как этого добиться.

Он поднял руку и схватился за потертую веревку колокола. Хотя будить было некого, он все равно дернул за нее, возвещая о наступлении дня. Он прозвонил восемь раз: по одному на каждый час, и еще один — специально для нее. Звон резал его уши, причем правое слышало уже не так хорошо после многих тысяч таких упражнений.

Ну и хватит. Ему надо было кое-чем заняться.

Приближались Макрели.

Глава 2. Ты не вернешься домой

Марго

Когда Марго Макаллистер остановилась в городе у «Макдональдса» чтобы позавтракать бургером, которого ей не хотелось, и кофе, в котором она не нуждалась, она поняла, что намеренно тянет время. Она могла сколько угодно убеждать себя в том, что ей на самом деле хочется всего этого, что она соблюдает традицию, но разве можно было с полным правом назвать традицией то, чем она в последний раз занималась двадцать лет назад?

Однако руль почти сам собой повернулся в сторону подъездной дороги, а желудок заурчал, напоминая об отсуствующем завтраке. Так она и оказалась на стоянке, где запах горелого жира моментально вытеснил весь свежий воздух из ее машины. Поедая бутерброд, Марго поражалась — неужели именно эти выходные заставят ее испытать чувство дежа вю? Это была одна из причин, по которой она попросила Марка не приезжать — ей не хотелось вешать на него свое прошлое или позволить ему понять, что оно по-прежнему довлеет над ней. Она давно поняла, что он не из тех, кто может отправиться куда угодно безо всякого предварительного сценария. Наоборот, он без конца причитал, спрашивая: «И кто это опять был? или «Почему ты меня не представила? Одна мысль об этом уже утомляла ее, поэтому, когда он, наконец, предложил отправиться вместе, она отказалась. Это разозлило его так, что он даже не обернулся, чтобы попрощаться, когда она встала сегодня утром. Она разберется с этим, когда вернется. И без того с нее достаточно.

Вид с парковки «Макдональдса» был таким же, как и всегда. Грязная река, бетонный мост. Ряд туристических магазинов вдоль Мейн-стрит, забегаловка и прачечная самообслуживания, куда по выходным они ездили стирать одежду, в ожидании поглощая картофель фри и мороженое.

«Макдональдс» всегда представлялся ей этаким преддверием лагеря, ведь именно здесь останавливались родители Аманды, чтобы в последний раз угостить их, прежде чем бросить почти на целое лето. С тех пор, как ей исполнилось десять лет, ее родители разрешили ей оставаться с Амандой на пару недель, прежде чем начинался лагерный тур. Так он могла прибыть инкогнито, как это делали остальные. Тогда для «Макмаффина» было рановато, поэтому приходилось есть гамбургеры с картошкой фри. И они обычно сидели за одним из дряхлых столиков для пикника на неряшливо подстриженной лужайке, подставляя солнцу свою истосковавшуюся по нему за зиму кожу.

Но вид был таким же, и запах был таким же, и то, как в ее руке сморщилась бумага, в которую был завернут сэндвич — все было настолько знакомым, что она перестала замечать покрасневшие листья на растущих поблизости кленах, и снова будто бы вернулось лето. Ей будто бы опять было семнадцать, что бы это ни значило и о чем бы ей ни хотелось забыть.

Она покончила с бутербродом, смяла бумажную обертку и снова завела машину. Радиостанция, которая составляла ей компанию по пути из Монреаля, была теперь почти полностью заглушена статическими разрядами, поэтому она настроилась на местную французскую FM-трансляцию — CIMO, как ее называли, причем ее мышцы сделали это почти рефлекторно. Сейчас там передавали «Поймай Джигги» Уилла Смита. Боже мой. Сколько раз во время своего последнего лета они танцевали под эту глупую песенку Смита? И не сосчитаешь. У Аманды была потрясающе развита мимика, так что она подражала ему не только танцем, но и лицом. А той ночью, когда они на веслах плыли к Острову, их «на-на-на-на-на» так и раздавались эхом от поверхности воды.

— Для вас — все самые лучшие хиты, — сказал диктор, когда песня закончилась. «Самое лучшее с 1998 года».

* * *

Покрышки колес машины Марго подняли облако пыли, когда она ехала по длинной грязной дороге к лагерю Макау. Прошло двадцать лет, но ничего не изменилось. Она напрочь застряла в 1998 году, а тут еще эта радиостанция.

Словно слайд-шоу перед ней протянулась ее юность. Слева в лес уходила тропа, где она и --">