Андрей Воронин - Волчанский крест

помещении сразу стало как-то тесновато. «Здоровенный, черт, — глядя в широкую спину посетителя, с завистью подумал охранник. — Метра два с гаком, и плечи, как у племенного быка. Здоровый, блин, как самосвал!»

Он поймал на себе удивленный, вопросительный взгляд продавца и, сделав непроницаемое лицо, отвел глаза. Ну, хрена ли пялиться? Да, тип, спору нет, странноватый, но у нас свободная страна, где каждый имеет право выглядеть как хочет. А здесь тебе не режимный объект, куда посторонним вход воспрещен, а магазин, хоть и дорогой. Не хочешь его обслуживать — сам ему об этом скажи, если говорилкой рискнуть не боишься. Порядка он не нарушает, стибрить ничего не пытается. по крайней мере, пока. Когда возникнут проблемы, тогда и посмотрим, как с ним быть, а пока что он, как говорится, в своем праве.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — с подчеркнутой, почти издевательской вежливостью поинтересовался продавец, бросив в сторону охранника еще один недовольный, полупрезрительный взгляд.

Посетитель, который рассеянно разглядывал витрину с массивными золотыми крестами, пользовавшимися большой популярностью у братвы, которая побогаче, и у политиков, которые недалеко от нее ушли, повернулся к нему всем своим массивным, кряжистым, как дубовый комель, телом и откровенно оглядел продавца с головы до ног. Похоже, осмотр его не удовлетворил: рыжеватая борода ехидно шевельнулась, серые глаза сощурились, скрывшись в густой сетке мелких морщинок, упрятанные под навесом прокуренных усов губы сложились в насмешливую улыбку, и хрипловатый голос поинтересовался:

— А постарше никого нету?

И без того достаточно индифферентная физиономия продавца окончательно закаменела, превратившись в некое подобие посмертной гипсовой маски.

— К сожалению, нет, — произнес он ледяным тоном.

Посетитель еще раз оглядел его от прилизанной макушки до того места, где фигура продавца переходила в свое отражение в стекле витрины, с явным сомнением цыкнул зубом, пятерней пригладил усы и бороду, собрав с них капельки талой воды, и равнодушно, как бы от нечего делать, спросил:

— А ты тут как — просто побрякушки продаешь или маленько разбираешься, что к чему?

— Маленько разбираюсь, — не без яду заверил его продавец и постучал указательным пальцем по приколотой к нагрудному карману рубашки табличке, где, помимо его имени и фамилии, была указана также должность: «продавец-консультант».

— Ишь ты — консультант, — с насмешливым уважением протянул посетитель. — Стало быть, тебя-то мне и надо. Ну-ка погляди, сколько это может стоить?

С этими словами он запустил свою огромную лапищу куда-то за пазуху, долго там рылся и наконец выудил оттуда какой-то предмет, который показал продавцу, держа на ладони. Охраннику была видна только массивная цепь желтого металла, свисавшая, покачиваясь, между его большим и указательным пальцами. Судя по характерному маслянистому блеску, это было червонное золото, и притом обработанное с мастерством, доступным далеко не каждому из теперешних ювелиров.

Охранник увидел, как у продавца разом округлились глаза и рот. Это длилось какую-то долю секунды; в следующее мгновение продавец овладел собой и протянул руку, чтобы пощупать лежавший в широкой ладони посетителя предмет.

— Э, э, — предостерегающе воскликнул тот, — полегче, сынок! Глазами смотри! Что ты, ей-богу, как маленький? Еще лизни его. Или на зуб попробуй.

Продавец послушно отдернул руку и даже убрал ее за спину, но тут же спохватился и оперся ею о прилавок.

— Ну? — спросил посетитель.

— Так, на глаз, что-то определенное ответить трудно, — замялся продавец. — Если это то, чем кажется.

— Когда кажется, креститься надо, — перебил посетитель. — На кой ляд ты тут стоишь, если на глаз золото от чугуна отличить не можешь? Стал бы я в такую даль переться, если б не знал, что везу. Я тебя, сынок, не спрашиваю, что это такое; я тебя спрашиваю: сколько ты мне за это дашь?

— Одну секунду, — сказал продавец и, судя по характерному движению руки, нажал спрятанную под прилавком кнопку.

Неприметная дверь в дальнем конце торгового зала почти сразу отворилась, и оттуда вышел Пал Палыч во всей своей красе — низенький, толстенький, морщинистый и лысый как колено. Лысину его окружали смешно торчащие в разные стороны седые кудряшки, из-за которых Пал Палыч смахивал скорее на Абрама Моисеевича или Гирша Мордехаевича. Колобком подкатившись к --">