Борис Старлинг - Видимость

- писал Шульман), и пропустить «Дорога на Бали». , на Плаза и лаконично названы «тупиком». Герберт обычно находил мнения Шульмана довольно точными, хотя, поскольку он ходил в кино только один, он так и не узнал, было ли это мнение большинства или нет.

Как следует прочитал «Стандарт», он обработал три четверти кроссворда в «Таймс» - особенно гордится расшифровкой. С письменного инструмента капали красные чернила? (7) как «Н-И-Б-Б-Л-И-Д» - и без удивления обнаружил, что заставить себя войти в офис было настоящим физическим напряжением.

Дело не в том, что он хотел остаться в пабе - он не был большим пьяницей, - просто в том, что где-нибудь было определенно лучше, чем еще один день в офисе.

Короче говоря, в основе работы над убийством лежало противоречие. Дни во дворе, тесные, душные и шумные, были ужасны; но чтобы выбраться оттуда, нужно было кого-то убить, а Герберт в свое время повидал достаточно насильственной смерти, чтобы не желать большего.

И, если честно, теснота, безвоздушность и шумность - еще не все. Похоже, что никто из Отряда Убийц не возражал против условий, но тогда никто из Отряда Убийц не чувствовал, что их присутствие в лучшем случае терпимо, а в худшем - возмущается.

Герберт не был одним из них. Он не отработал свое время в строю и все еще учился делать вещи по образцу Скотланд-Ярда. Поэтому, что касается его коллег, его пребывание в Five с таким же успехом могло быть пребыванием во внутренних кругах ада. Подозрения между представителями закона всегда были плохими; когда была задействована шпионская служба, ситуация усугубилась в десять раз.

Из пяти мужчин, собравшихся за столом, когда Герберт вошел в офис, только Тайс и Тель признали его, и только Телятины сделали это с чем-то, что напоминало приветствие на общепринятом английском. Тайс коротко кивнул. Остальные, Коннолли, Таллох и Брэдли, взглянули на него, как если бы он был чем-то, что принесла кошка, и снова вернули свое внимание к делу; это касается Кристофера Крейга, непривлекательного манипулятивного психопата, и Дерека Бентли, неграмотного впечатлительного эпилептика, который в прошлом месяце ворвался на склад в Кройдоне.

Приехала полиция. Крейг вытащил пистолет. Бентли кричал: «Дай ему это, Крис».

Призыв сдать оружие или призыв к убийству?

Крейг, явно принимая это за последнее, - при условии, что он вообще слушал Бентли, что с учетом их отношений казалось маловероятным - застрелил двух полицейских. Детектив констебль Фредерик Фэйрфакс был ранен в плечо, болезненно, но не слишком серьезно. Констебль полиции Сидни Майлз был убит.

Убийство полицейского было настолько невыносимым, что оставалось невидимым. Бентли и Крейг должны были предстать перед судом в Олд-Бейли в ближайший вторник, девятого числа, и в Скотланд-Ярде не было ни одного человека, который чувствовал бы что-нибудь кроме того, что их обоих следует признать виновными в убийстве.

Нет, это было не совсем так. Был один человек, который считал иначе, только один человек - и этим человеком был Герберт.

Проблема, по мнению Герберта, заключалась в следующем. Смертная казнь применяется только к лицам старше восемнадцати лет. Крейгу, который, как и любой другой Герберт, заслуживал повешения, было всего шестнадцать. Даже если его признают виновным, его не казнят.

Но Бентли было девятнадцать, и он наверняка качнется; даже при том, что его ум был детским, хотя он не произвел смертельного выстрела, и хотя он был не столько другом Крейга, сколько его игрушкой.

Уникальный среди своих сверстников, Герберт чувствовал, что Бентли просил Крейга передать оружие; ибо если Герберт был в чем-то уверен, так это в том, что он узнал жертву, когда видел ее.

Однажды он выразил эти мысли своим коллегам, и они дали понять, что когда-то было слишком много.

Итак, теперь они сгорбились за столом и обсудили суд, который состоится на следующей неделе; в частности, то, что они назвали стратегией своих выступлений в ложе для свидетелей, и то, что циник назвал бы прямым изложением своих историй.

Коллеги Герберта ушли, чтобы продолжить свои дискуссии в пабе где-то в сумерках, оставив Герберта в офисе, в то время как еще один послеобеденный исход утихал и тек вокруг него. Из окна он увидел, что туман теперь сгущается, превращая уличные фонари в нимбы тусклого золота. Под ним сновали люди с поднятыми воротниками и опущенными подбородками.

Он почувствовал общее разочарование в погоде. Предыдущий день был --">