Алексей Львович Ходорковский - Медвежья пасть. Адвокатские истории

пломбы вставляют. Глаза очень внимательные. Видно, что от них не ускользнет ни одна деталь. Глаза — это плохо корректируемый признак прожитых лет. В возрасте взгляд несет отпечаток особой мудрости, не свойственной молодым. Да, по глазам — лет шестьдесят. Так, руки и шея, брови, губы. Точно, именно на этом Ломброзо фокусировал внимание. Кожа шеи дрябловата, горизонтальные морщины. Руки: кожа утонченная, выступают вены. На коже лица пигментные пятна отсутствуют, второго подбородка нет, но тут могли поработать косметологи. Итак, возраст — пятьдесят пять — шестьдесят лет. Лицо решительное, выражает крайнюю сосредоточенность. Брови домиком, внешние края лезут на макушку — привыкла властвовать, никого не будет слушать, уважает только силу. Губы тонкие, сжаты — жесткая, мстительная, напористая, сильная духом дама.

— Присаживайтесь, Валерия Владиславовна. Чай, кофе?

Ну, Ходорковский, держись. Если Чезаре не ошибся, тебе сегодня хана. Слушай и помалкивай, пока она не выговорится. Это, по ее напору, часа на два. Я налил две большие чашки кофе и настроился слушать. Но наши с Ломброзо прогнозы не оправдались. Со своей интуицией как со способом что-то предвидеть я расстался давно. Враки это все — ничего предвидеть нельзя. Но великий Чезаре! Тюремный психолог, светило!

Моя будущая клиентка, не успев присесть, положила голову на руки и разрыдалась. Она плакала, а мы с помощником бегали вокруг нее с водой да валерьянкой. Успокоившись, посетительница молча посмотрела в окно.

— Горе у нас, господин адвокат. Врата моего убили. Ни за что ни про что. Взяли и убили.

Она открыла сумочку, достала оттуда листок бумаги и, прочитав, видимо, мое имя, спросила:

— Вы Алексей Львович?

Я кивнул.

— Я никому не верю, мне нужен человек, который будет смотреть за работой милиции: что они делают, как ищут убийц. Да и вообще ищут ли. Разбираться с прокуратурой. Врат большим человеком был. Вы представителем нашей семьи будете, мы же теперь потерпевшие. Имеем мы право адвоката нанять?

— Конечно, Валерия Владиславовна, вы имеете право на адвоката.

Изотова приподняла брови. Взгляд стал колючим. Я следил за меняющейся мимикой.

— Сколько вам лет, Алексей Львович?

— Сорок.

— Хороший возраст для адвоката. В тридцать есть прыжок, но еще нет опыта. В шестьдесят есть опыт, но уже нет прыжка. В вашем возрасте еще есть прыжок и уже есть опыт.

— Да, я слышал это высказывание о балетных, но с ним можно поспорить. Пианист Ван Клайберн покорил весь мир в восемнадцать, а в пятьдесят вышел в тираж. Вот вам и опыт, и прыжок.

— Да, исключения бывают. Ну, так вы согласны быть поверенным нашей семьи? Поможете нам? О гонораре не беспокойтесь, я — человек обеспеченный, торговаться не буду. Все текущие расходы в разумных пределах также будут вам возмещены. Врат был единственным самым близким мне человеком на этом свете. Никого не осталось…

— Валерия Владиславовна, помочь вам сейчас не сможет никто, брата не вернуть. Вы должны четко понимать, что адвокаты преступлений не раскрывают — это только в книгах и кино. У нас нет ни оперативных возможностей уголовного розыска, ни прав следователя. Если вы твердо решили нанять меня в качестве адвоката, то я со своей стороны гарантирую защиту ваших интересов. Постоянный контакт с оперативниками уголовного розыска и экспертами. Жужжать над ухом следственной бригады и не давать им расслабляться мы с помощником сможем! А теперь расскажите, пожалуйста, от кого вы узнали об убийстве, подробно о брате, его работе, семье. Я включу диктофон, если вы не возражаете.

— Не возражаю. Надеюсь, у вас есть запасные батарейки?! Думаю, рассказ будет долгим. Даже не знаю с чего начать…

Два часа, три чашки черного кофе и история жизни известного всей Москве ученого, выдающегося конструктора, лауреата всевозможных премий, любимца женщин предстала перед моими глазами.

* * *

Штаб опергруппы находился в помещении Ленинградского УВД Москвы. Большая неуютная комната, заставленная разноцветными железными ящиками, из которых торчали толстые связки ключей с рельефными металлическими бородами. Ящики именовались сейфами и служили хранилищем секретов Московского уголовного розыска. Кроме сейфов в комнате стояли шесть черных столов и десяток стульев. Стены были увешаны фотографиями с места происшествия.

Вот и вся обстановка. В комнате находилось человек десять — --">