Марина Серова - Нокаут по наследству

— А если человек спешит, то подобные вопросы его не волнуют. Перейдет и на красный. И даже днем, когда на дороге полно машин.

Несколькими часами раньше я пришла к нему в контору со срочной просьбой. Мне требовалась очень серьезная консультация, и чем больше я углублялась в подробности дела, которым занималась, тем сильнее хмурился Миша. Он корпел над справочниками и зависал в сетевых библиотеках до поздней ночи. Я стала свидетелем того, каким упорным может быть человек, который работает за идею, а не за деньги. А потом он еще и провожать меня до дома пошел. Машину я накануне оставила в автосервисе и с помощью Миши вспомнила, каким чудесным может быть пеший поход по кривому асфальту.

Той ночью, собственно, и зародились между нами теплые приятельские отношения.

Миша Фрудберг занимался частной практикой не так давно. Года полтора примерно. В нотариальную контору, где он, по его словам, «наблатыкивался», возвращаться он не имел ни малейшего желания. И даже став довольно успешным в своей области, все равно не брал с меня плату за оказанные услуги.

Впрочем, не так уж часто я его и тревожила.

— Не женщина, а бомба замедленного действия, — продолжал Миша рассказ о только что звонившей ему Нинель Никифоровне. — Положила на меня свой искусственный глаз. Пару раз звонила, чтобы спросить, как у меня дела. Намекала на совместное рандеву вдоль набережной. Я люблю набережные, но побаиваюсь эту упорную даму. И отказать ей в консультации тоже не могу. На каком основании я это сделаю?

— Скажи, что заболел, — предложила я. — Покашляй в трубку.

— Чревато, — скривился Миша. — Тогда она принесет мне горячее питье со вкусом лимона, а потом будет настаивать на том, чтобы я все выпил до капли.

— Тогда изобрази приступ какой-нибудь.

— Чтобы она приехала делать мне искусственное дыхание «рот в рот»?

Миша, кстати, к своим тридцати четырем годам все еще находился в активном поиске той, с которой хотел бы не только ночь провести, а еще и утром проснуться. Однако к поиску подходил вдумчиво, с расстановкой. Девушек, как перчатки, не менял.

— Миш, когда-нибудь она поймет, что ты завален работой так сильно, что даже не успеваешь ответить на ее звонок, — успокоила я его. — Пережди. Угомонится.

— На данный момент с работой все спокойно, — удовлетворенно вздохнул Миша. — Разгребаю последнюю сотню тонн незаконченных дел. А потом планирую рвануть в отпуск. Уже и кеды красные купил.

— И пойдешь весь такой нарядный по какой-нибудь набережной?

— А то.

Его упоминание о предстоящем отпуске заставило меня напрячься.

— Миша, а я ведь к тебе не просто так заскочила.

Мой знакомый приподнял брови.

— А ты никогда просто так и не заходила, — в тон мне сказал он. — Ты вот что. Я сейчас тут пару звонков сделаю, а потом буду весь твой. Подождешь?

Конечно, я могла подождать. Просьба Инессы пробить само наследство и факт его получения, конечно, мало напоминала те проблемы, с которыми мне приходилось разбираться. В ее истории не было океана крови, выматывающей дележки совместно нажитого имущества, пропавших людей или чего-то украденного. Кто-то на ее месте, наверное, даже и не подумал бы о том, что стать наследником — это работа для мозга. Пусть даже кратковременная и совсем не оплачиваемая.

Но Инесса оказалась из разряда тех людей, которые не сильно-то верят в свою правоту. Она увидела подвох там, где его могло не быть, и решила поручить исследовать сложившуюся ситуацию профессионалу. То есть мне.

Миша быстро разобрался со своими делами. Честно сделал пару телефонных звонков. Потом аккуратно сложил все, что было разбросано по столу, в разноцветные папки, которые тут же определил на специально отведенные для них полки в книжном шкафу. А еще он изящно двигался. Так, словно профессионально занимался танцами. Чуть выше среднего роста, с черными и сильно вьющимися волосами, которые совершенно невозможно было уложить в какую-то строгую прическу, он скорее напоминал помощника какого-нибудь руководителя, нежели успешного юриста. Одевался он, правда, не в джинсы и толстовки. Миша носил костюмы, которые каким-то чудесным образом, стоило им оказаться на его фигуре, превращались в отдельно живущие друг от друга брюки и пиджаки. Никакой респектабельности, никакой строгости в образе не получалось, но выглядел он все равно стильно.