Ирина Зарубина - Убийство по брачному объявлению

чем-то попрошу?

— Ни за что!

— Покажите мне свой паспорт.

— Паспорт? — весело удивился Артур. — Прямо так сразу?

— Я ужасно любопытная. Вы не женаты? Нет, лучше все же покажите паспорт.

Артур, на секунду задумался и вдруг резко встал.

— Запросто.

Он снова вышел в коридор и снова закрыл дверь.

«Не сбежит, — подумала Клавдия. — Входную я закрыла на два оборота».

На этот раз Артура не было долго.

— Вот вам паспорт. — Гость весело шлепнул на стол книжицу. — Но я нашел в кейсе кое-что поинтереснее. — И он, как фокусник, вынул из-за спины бутылку дорогого французского коньяка. — У меня условие. Сначала мы пригубим коньяк, а уж потом вы внимательно изучите мой паспорт.

— Ладно, — согласилась Клавдия. Ей было все веселее и веселее.

Артур беззвучно открыл бутылку, разлил по рюмкам и сказал:

— За здоровье молодых.

Клавдия опрокинула рюмку залихватски, одним глотком. Но оторвать ее от губ почему-то не смогла, Рюмка вдруг стала пудовой, голова чугунной, а ноги ватными.

Клавдия только успела удивленно взглянуть на бутылку и медленно сползла со стула на пол.

«Ну вот же, — сказала она себе, — вот же! Можно было ведь просто так — подсыпать клофелину и тащить у Лины все. Зачем же убивать-то?»

Чернота приближалась, как товарняк — шумно и грозно.

Клавдия поняла, что сейчас ее раздавит. Сомнет, унесет далеко-далеко.

«Нет, — сказала она товарняку. — Я убегу».

И действительно побежала. Она бежала, а товарняк летел за ней — вот-вот настигнет.

— Машина где? — спросил у нее над головой чей-то новый, но очень знакомый голос.

— У подъезда, — ответил Артур.

— Давай, тащи все в прихожую.

— А эту?

— Эту…

Клавдия, услышала на своей щеке чье-то несвежее дыхание.

— … твою мать! Ты хоть знаешь, кто это?

— Кто? — чуть не взвизгнул Артур.

— Это Дежкина, следак из горпрокуратуры! — заорал другой голос, который Клавдия теперь признала окончательно.

— Нет! — еще громче взвизгнул Артур. — Я тебя прошу, не надо! Ты соображаешь?! Я не мокрушник!

— Отвали, мародер, от тебя и так мертвечиной несет.

Клавдия убегала от товарняка, как стрела.

Что-то металлически лязгнуло над самым ее ухом.

— Нет, не надо!!! — по-поросячьи завизжал Артур.

«Ну вот и все, — спокойно подумала Клавдия, — отсвистелся милиционер. Одну убили за то, что слишком любила, а меня за то, что слишком ненавижу».

Поезд догнал ее и сшиб в темноту…

Она упала туда, в тишину и покой, но, как только достигла дна, оттолкнулась ногами и — наверх, наверх, наверх…

Глаза не открывались, но слух к ней вернулся.

— Мать семейства называется! — кричал сипло Федор. — таскается по мужикам!

«Абсурд, — подумала Клавдия. — Я на том свете, а тут, оказывается, уже и Федор. Стоп, как он здесь? Он что, тоже? Говорила же ему: не гоняй!»

— Молчи, сволочь, — сказал другой голос с ударением на «о». — Еще хочешь?

«Василий, — улыбнулась Клавдия. — Надо же — и этот погиб».

— Алло, дежурный? Горпрокуратура, следователь Калашникова вас беспокоит. Вышлите наряд по адресу…

«Нет, не могли они все сразу, — подумала Клавдия. — Значит… значит… и я не…»

Она с трудом разлепила глаза.

И увидела родную и любимую морду Федора.

Он брызгал ей в лицо водой.

— Мать, ты как? — обрадовался он. — Ты жива?

Клавдия повернула голову и увидела, что на горбе Черноокова сидит враскоряку Василий, а Порогин связывает руки Артуру, рыдающему горючими слезами.

— Ну что, «скорую» вам вызывать? — склонилась к Клавдии Ирина.

Клавдия помотала головой — не надо.

— Представляете, эти отеллы чертовы выследили нас с вами, — засмеялась Ирина, — чуть всю операцию нам не сорвали, ревнивцы.

— А нечего, — сказал со смешком Федор. — «По делам, по делам». Знаем мы эти дела!

Пока доехали до дома, Клавдия окончательно пришла в себя. Ей рассказали подробности. Ирину, оказывается, утащил от памятника Пушкину Василий. Не поверил, что она тут встречается с преступником. А Федор Клавдию найти не смог. Глаза уже не те.

Надо же, вместе следили! И когда они сумели спеться?

Как только легли, муж подлез под Клавин бок и сказал:

— А все потому, что люблю тебя. Слышь, Клавдия. А?

— Прекрати, Федор, — строго ответила жена. — Я «Ксанакс» приняла.

В эту ночь Клавдии снились красивые стихи индийских, китайских, корейских, вьетнамских и японских поэтов.

--">