Анна Васильевна Данилова (Дубчак) - Два лица Пьеро

Женя не любила полицейских и всю эту казенную братию, хотя в душе уважала этих храбрых и отчаянных людей. Ведь им подчас приходилось бросаться под пули в мирное время. Просто за зарплату.

– Валерий Николаевич, ведь вы найдете их…

Они на какое-то время остались вдвоем на кухне. Примчавшаяся на такси из соседней деревни ошалелая от известия няня Вика закрылась с детьми в спальне, где ждала их пробуждения. Женя видела ее мельком – белое лицо, огромные испуганные глаза. Поговорить же с ней лично Жене пока не удалось – с ней продолжал беседовать следователь. Спустя время настанет час допроса и самой Вики. Возможно, Седов намеренно не позволил им поговорить до этого момента.

За окном шумел сад, пели птицы, и было даже дико представить себе, что еще недавно кто-то среди этой божественной красоты желал смерти двум маленьким детям.

– Евгения Борисовна, вы говорите, что у вас нет врагов – к удивлению Жени, он, словно услышав ее мысли, перешел на «вы». – Что вы даже представить себе не можете, кто мог бы пожелать… такого вашим детям. Но вы же понимаете, что кто-то намеренно проник в ваш дом, в спальню детей, и произвел два выстрела. Причем убийца, назовем его так, готовился к этому, вы сами видели, он убрал сетку с окна. И после того как выстрелил, выбрался из дома через это самое окно, потом бежал через сад, и дальше, может, через предварительно открытые ворота.

Она смотрела на него и не хотела думать о тех отверстиях в матрасах, в которых застряли пули. Страшно было даже себе задать вопрос: почему убийца не довел дело до конца? Почему не заглянул в спальню, где спала Женя, чтобы проверить, не там ли дети, раз уж они стали мишенями? Достаточно было сделать всего несколько шагов, чтобы открыть дверь, прицелиться и…

Она замотала головой, отгоняя от себя кровавые картины возможного развития событий.

– Я думаю, что убийца очень боялся быть пойманным, – произнесла она, с трудом разлепив пересохшие губы, – поэтому и палил по кроваткам, не глядя, уверенный, что точно попадет. Возможно, если бы в кроватках не было скомканных одеялец и вороха каких-то вещей и подушек, и если бы они были пустые…

Она зажмурилась, вспоминая, в каком состоянии была вечером, когда отправила няню Вику домой, желая остаться наедине с детьми. Не хотелось никого видеть или слышать. И это притом что Вику она любила всем сердцем и доверяла ей, как самой себе. Желание очистить дом от посторонних появилось от невозможности больше принимать посетителей, знакомых и полузнакомых людей, которые валом валили к ним в дом, чтобы выразить свои соболезнования в связи со смертью Залетаева. Даже Катю, подругу и самого близкого ей человека, она попросила уехать. Сначала попросила ее пожить с ней, побыть рядом, потому что в доме все еще продолжал звучать голос Володи, его дыхание или шаги, и это было жутко, а вчера вот попросила ее вернуться домой. Захотелось остаться только с детьми, обняться с ними, набираясь сил, чтобы жить дальше. Ванечка получился точной копией Володи, и, когда подрастет, будет как его отец. Такой же высокий, поджарый, с большими умными глазами и молчаливый. Может, и поседеет рано, как Володя. Уже в тридцать, если верить фотографиям, он был наполовину седой. Кожа гладкая, бледная, щеки розовые, а на голове ежик из серебристых волос.

Когда их познакомили, ему было пятьдесят пять, а ей всего девятнадцать. Брак настолько неравный, насколько и счастливый.

А Машенька младше Ванечки всего на год, ей только два, родилась с мамиными глазами и папиными губами. Самое красивое взяла у родителей. Губы у Володи были красивой формы, хотя и бледные.

…Произошло еще кое-что вчера, о чем ни Вика, ни Катя не знали. Они не слышали, как после обеда, когда Вика укладывала детей спать, а Катя прибиралась на кухне, ей позвонил Кирилл Ракитин, правая рука Володи, управляющий их большим хозяйством, состоящим из мощной сети супермаркетов «Бони» в Москве и области, и сказал, что ждет ее у ворот, на скамейке. Место это называлось «под липой». Скамейку эту любили все водители Залетаева и даже охранники. Там было хорошо посидеть, подремать, покурить, послушать птиц.