Дж. С. Монро - Найди меня

города, что стоять на эскалаторе следует справа? Но Джар сдерживался, вспомнив собственную нерешительность в первые дни пребывания в Лондоне, по прилете из Дублина. Ну, вот, наконец он свободен! Как мальчишка, Джар перепрыгнул через балюстраду эскалатора, чтобы снова вернуться наверх. И уже не останавливаясь стремительно бежал по ленте, перескакивая через две ступеньки сразу.

«Роза! – выкрикивал Джар, приближаясь к турникетам. – Роза!» Но его голосу не хватало ни убедительности, ни достаточной твердости, чтобы кто-нибудь обернулся на этот зов. Пять лет – большой срок… Джар прочесывал полный народу кассовый зал, но Розы там не находил. «Наверное, она свернула налево, в главный вестибюль Паддингтонского вокзала», – предполагал он.

Несколькими минутами раньше Джар, стесненный в средствах больше, чем следовало бы за неделю до зарплаты, проскользнул через турникет за спиной ничего не подозревавшего пассажира. Теперь ему предстояло повторить тот же трюк, пристроившись за пожилым мужчиной. Джар показал старику, куда прикладывается билет и прошел через турникет вместе с ним. Но легкость, с которой ему удается миновать детектор, не принесла ему ни удовлетворения, ни радости. Это была лишь жалкая уловка, прикрытая почтением молодости перед старостью!

Джар бежал дальше до тех пор, пока не оказался в самом центре главного вестибюля. Под высоким арочным сводом брюнелевского творения он останавился и, упираясь руками в колени, перевел дух. Где же Роза?

А затем он снова заметил ее – Роза направлялась к 1-й платформе, на которой готовился к отправлению поезд на Пензанс. Петляя между толкущимися на его пути людьми, Джар чертыхаясь и извиняясь не выпускает из вида ее рюкзак.

На пути был киоск с поздравительными открытками. (Когда-то открытки, купленные в таких вот киосках, они просовывали друг другу под двери комнат в студенческом общежитии – шутя и одновременно желая произвести впечатление.) Обогнув угол киоска, Джар наконец увидел не только рюкзак, но и саму Розу: проходя мимо вагонов первого класса вперед, она бросила быстрый взгляд назад через плечо. Инстинктивно Джар тоже обернулсяся. В их сторону направляются двое мужчин; один из них держит палец у уха.

Джар снова смотрел на платформу. Кондукторша дунула в свисток, призывая Розу отойти в сторону. Но та игнорировала пронзительное предупреждение, распахивая тяжелую дверь и сразу же захлопывая ее за собой с решительным грохотом, разносящимся по всей станции.

Теперь его очередь подойти к поезду. «Встаньте в сторону», – опять кричала кондукторша, а вагоны между тем приходят в движение.

Джар бросился к двери, но Роза уже шла по проходу в поисках места и извинялась, если задевала кого-то. Стараясь не отставать от набирающего скорость поезда, Джар видел, как она закинула рюкзак на полку и села у окна. Кажется, она наконец осознавала, что за оконным стеклом кто-то был. Но все-таки игнорировала его, устраиваясь поудобнее, а потом подбирая брошенную газету и переводя взгляд на багажную полку.

Поезд двигался уже слишком быстро, однако Джар на бегу все же успел шлепнуть по стеклу вагона ладонью. Роза подняла на него глаза – широко раскрытые, но не от радости, а от тревоги. А Роза ли это? Джар уже не был уверен. Она ведь даже бровью не повела. Ничем, ни единым намеком не показала, что знает его, что они когда-то любили друг друга, и эта любовь была смыслом жизни обоих. Джар спотыкался, замедлил шаг и остановился, глядя, как удаляется поезд, а она пристально смотрит на него – как незнакомка на незнакомца.

2

Кембридж, летний триместр 2012 г.

Я знаю, что мне не стоит этого писать – не следует оставлять по себе никаких записей, никаких «инверсионных следов в небе Фенленда», как сказала бы мой психотерапевт. Но я вела дневник всю свою жизнь, и мне так нужно с кем-нибудь поговорить.

Сегодня вечером я опять вышла в город с театральной группой. Похоже, я получу роль Гины Экдал^[2], если захочу. И я продолжаю себе твердить, что делаю всё это ради отца.

Ну да, конечно, не совсем всё. Когда мы сначала зашли в паб, я позволила себе лишнего. Свечи на столах пылали как распятия – красивые и, пожалуй, пророческие. Но это было не то, на что я надеялась. Кажется, я расцеловала Сэма, режиссера, и, наверное, еще Бет, играющую м-с Сорби. Я бы набросилась с объятиями и поцелуями на всю труппу, если бы не вмешалась Элли.

Я не буду --">