Сергей Юрьевич Прокудин - Несчастный случай

открывался сегодняшним нарядом, поэтому дежурный поручил эту почетную миссию Вадиму.

Примерно через полтора часа пройдет вечерняя поверка. Она, в зависимости от того, придет на курс проверяющий или нет, может быть выполнена в двух вариантах. Законный вариант заключается в том, что курс построится в холле, а старшина будет читать все фамилии, ожидая ответа от находящихся в наличии или, если лица эти отсутствуют по уважительным причинам, ответа их командиров. Второй вариант, совершенно нелегальный, но гораздо более человечный вариант, заключается в том, что ближе к 22 часам к дежурному выйдет, почесываясь, старшина, в неуставном свитере на нижнее белье, и командиры групп. Вместе они прикинут, кто где находится и поставят отметки в «Книге вечерней поверки». Но такой чудесный способ использовался лишь в том случае, если проверяющие не предвиделись. Впрочем, он использовался все-таки чаще, чем первый, несмотря на то, что имелась реальная опасность приобрести проблемы с начальником курса. Вот и сегодня дежурным по общежитию заступил неплохой офицер, который старался не утруждать себя утомительными обходами этажей. А значит, поверка будет проходить по сокращенному плану.

К тому времени, когда на тумбочку вышел Леха Коншов, Вадим уже заканчивал писать список личного состава. Леха с размаху опустился на стул и бросил на стол перед собой ремень и шапку.

— Блин, там фильм классный идет, а ты хреновиной всякой занимайся!

— Что за фильм? — Вадим с удовольствием оторвался от журнала и отложил ручку.

— Да детектив.

— Крови много?

— Нормально!

— А давно идет?

— С полчаса.

— Это хорошо. Значит еще не поздно начать смотреть. В общем, я пошел. Список вот, допиши. И смотри, раньше чем без пяти три не буди.

— В половину разбужу.

— Я тебя загрызу тогда… Ладно, пошел я. — Расстегивая на ходу ремень, Вадим двинулся к комнате.

2

Едва Вадим распахнул дверь 717 комнаты, как в нос ударил сладостный запах жареной с чесноком картошки. Шурик и вправду не подкачал. Запах чем-то напоминал жареную курицу и еще что-то совершенно невообразимое. Вадим с удовольствием втянул воздух и плотно закрыл за собой дверь. Зимой в общежитии было не слишком тепло, а в холле и коридорах и вовсе откровенно холодно, так, что наряд иной раз одевал по ночам бушлаты. Им же повезло с комнатой. Она была на удивление теплой, так что даже не приходилось отапливать ее всякими обогревателями, которые, кстати, тоже были запрещены. По телевизору и впрямь шел какой-то детективный боевик. На экране неслась машина, в которую кто-то стрелял, а перед самым экраном сидел Шурик и трескал жареную картошку, обильно полив ее кетчупом, вприкуску с толстыми ломтями черного хлеба.

— Слушай, к такой картошке только стакана не хватает. — Вадим плюхнулся на свою кровать и принялся стаскивать сапоги.

— Угу, — нечленораздельно промычал Шурик, не отрываясь от телевизора.

— Чего показывают-то? — Вадим развесил портянки на сапогах и принялся освобождаться от надоевшей за день формы.

— Да тут, короче, мужики с мафией воюют.

— Понятно. — Вадим обул тапочки и налегке отправился в ванную.

Комнаты в общежитии хотя и были меньше по площади, чем комнаты в других общежитиях училища, единодушно считались лучшими. Дело в том, что уменьшение площади происходило оттого, что в каждой комнате был собственный санузел. В других общагах в туалет надо было идти в конец коридора, а здесь он был в двух шагах за стенкой. С собственной квадратной ванной и душем, из которого иногда даже шла горячая вода. Для не избалованных людей, комнаты были просто роскошны. А по-настоящему оценить эту роскошь могли лишь прожившие два года в казарме курсанты.

В комнате имелась ванная (она же туалет), кладовка, короткий коридорчик, образованный этими помещениями и, собственно, комната, где умещались два стола, две двухъярусные кровати и даже еще оставался полутораметровый проход к окну. Если учесть, что из четырех человек здесь постоянно проживали только трое, становится понятно, что о лучших условиях не приходилось и мечтать.

Вадим, фыркая, умылся, и вышел из ванной. Сел к столу и, приподняв крышку сковороды, вдохнул густой аромат.

— Ох, хороша! — вырвалось у него, — Слушай, Шурик, а у нас, часом, чесночка нет?

— Нет, весь туда изрезал. Его и оставалось-то две дольки.

— Жалко. А очень хочется.

— Сходи к Максу. У него вроде был. --">