Инна Юрьевна Бачинская - Игла в сердце

— Верю. Но… хотелось бы побыстрее.

— Несмотря ни на что, мы вместе, и это главное. Ты это понимаешь? — Он наливает в бокалы на тумбочке шампанское, протягивает один ей. Они пьют, глядя друг дружке в глаза. — Иди ко мне! — Мужчина отбрасывает простыню, прижимает ее к себе. — Ты моя девочка, — шепчет он, — ты сводишь меня с ума, ты снишься мне каждую ночь… Какая ты красивая! — Он проводит рукой по ее груди, целует мелкими поцелуями ее лицо, впивается в губы. — Я хочу тебя! Иди ко мне…

Дыхание его хрипло, ноздри раздуваются, глаза налиты кровью. Они сцепились взглядами, он напоминает ей дикого зверя; голова идет кругом от его рук, от шампанского, от запаха его тела…

…Он смотрит на часы. Осторожно снимает ее голову со своего плеча.

— Уже? — Она старается не выказать обиды и разочарования. Очень старается. — Тебе пора?

— Пора, — голос у него виноватый. — Честное слово… Я должен бежать.

— Когда теперь?

— Понимаешь, тут такое дело… — Он запинается и отводит взгляд. — Некоторое время мы не должны видеться. Временно.

— Почему? — Она приподнимается на локте, вглядываясь в его лицо.

— Поверь мне, так будет лучше. Я не могу сказать всего… Просто поверь мне. Это ненадолго. Честное слово.

— Ненадолго… На сколько? — Она ненавидит себя за настойчивость. Она понимает, что ему нелегко. Но не нужно бы ему отводить взгляд…

— На пару месяцев всего. Может, немного больше. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. — Он не смотрит на нее.

— Я позвоню? — говорит она, по-прежнему пристально глядя на него.

— Не нужно. — Он одевается, по-прежнему не глядя на нее. Она наблюдает за ним, сидя в кровати, подложив под себя подушки, обхватив руками коленки. Нагая. У нее красивое тело… — Я сам позвоню. Не обижайся, малыш, ладно? Ты же знаешь мои обстоятельства. Идиотская ситуация! — Похоже, он спешит, движения его неровны, он роняет на пол рубаху.

— Знаю. Но ты ведь говорил…

— Сейчас не время, поверь. Все будет хорошо.

Он целует ее в лоб и поспешно выходит из гостиничного номера. Не выходит — выскакивает! Женщина остается одна; все так же неподвижна, все так же обхватив руками коленки, она бессмысленно смотрит на захлопнувшуюся дверь. Переводит взгляд на прикроватную тумбочку, где лежит конверт с деньгами…

— Ты же знала, что так будет, — шепчет она. — Ты же все прекрасно понимала. Господи, как все просто. Пришел, снял напряжение, оставил деньги. Ненавижу! — Она отшвыривает от себя конверт; по полу веером разлетаются зеленые купюры. — Шлюха! Девочка по вызову! И вся любовь. Любовь?

Она рыдает, уткнувшись лицом в смятые гостиничные простыни, давя рыдания, молотя кулаком по гостиничной кровати…

«Перестань реветь, — говорит она себе. — Ты же чувствовала, что финита, ты же все понимала!»

У любви как у пташки крылья, летает, где хочет и куда хочет. Горел, сходил с ума, дрожал от нетерпения, затаскивал в машину, летел на красный. В их гнездо, эту гостиничку, единственное достоинство которой — удаленность от центра. Их не должны видеть вместе. Переносил через порог, срывал платье, обцеловывал каждый пальчик… Дня не мог прожить в разлуке. А теперь… Последний раз они виделись три недели назад. Вот и вся любовь. Придет, не спросясь, и уходит, не прощаясь.

«Успокойся, — говорит она себе. — Не накручивай. Мы вместе, он любит… Все еще… Наверное…»

Перед ее глазами — виноватое лицо любимого, его уклончивый взгляд… Она вспоминает поспешность, с какой он одевался, а потом выскочил за дверь… С облегчением! И просьба не звонить, и последнее свидание три недели назад… Не нужно себя обманывать: похоже, ты проиграла, бедная Золушка. Бывает. Не смертельно. Ты ведь тоже бросала, правда? И они тоже корчились от боли, помнишь? Тот, некрасивый, с веснушками, одноклассник… Будь умницей, иди, умойся и прими душ. А потом поужинай с шампанским, здесь неплохая кухня. Закажи в номер. Вон сколько денег!

Нет! Ты надела новое платье — синего тяжелого шелка, с разрезами на боках, с глубоким вырезом, страшно дорогое. Он любит синее! Синий — его любимый цвет. Надела для него, а он даже не заметил. Вот и выйди на люди, хватит прятаться, в новом платье ты… Ты Мисс Вселенная! Так он назвал тебя однажды… Пусть смотрят и думают: а что же она такое отмечает в одиночестве, эта красавица? Какой такой праздник? Вот так бы встать и заявить им в лицо: «Меня бросил мой любимый!» Она представила себе их лица и невольно --">