Марина Серова - В объятиях бодигарда

выпустил дым через окно. — Поехали, двадцать секунд осталось.

— Ну иди же, сука, скорее, — почти ласково просил Камардос.

Он запустил двигатель, но с места пока не трогался.

— Вот он, — облегченно выдохнул Камардос, отпуская педаль сцепления.

В проеме арки появилась знакомая фигура в светло-оливковой рубашке.

— Пять секунд, четыре, три, две…

Раздался мощный взрыв — задние колеса лимузина оторвались почти на метр от земли. Бронированное днище поглотило удар, но от детонации взорвался бензобак, и красные языки пламени, охватившие черный лимузин, озарили ночное небо. Из окон соседних домов повылетали стекла. Раздался оглушительный треск: лопнула огромная витрина парикмахерской, усеяв тротуар мириадами остервенело-звонких осколков. Громко, но как будто испуганно, завыла сирена противопожарной сигнализации.

Молодой человек в оливковой рубашке чудовищной силы взрывной волной был отброшен обратно в арку. Точно катапультировавшись, он пролетел метров десять и упал на асфальт. Постепенно приходя в себя, морщась от боли, он медленно поднялся и стал инстинктивно себя ощупывать. Он сосредоточенно потер правую руку, несколько раз согнул и разогнул ее в локте и только потом, как будто вспомнив, что же в действительности произошло, застыл, в недоумении уставившись на то, что осталось от шикарного лимузина, в который он чуть было не сел. Соорудив из ладони левой руки козырек, парень, щурясь, не отрывая расширенных от удивления глаз, смотрел на бушевавшее и плюющееся раскаленными желтыми искрами пламя.

Невесть откуда, точно выросшая из-под земли, появилась толпа зевак, многие из которых отчаянно жестикулировали и что-то напряженно выкрикивали, на все лады комментируя происшествие. На лицах некоторых застыл ужас, и они молча наблюдали за полыхающим остовом лимузина.

Парень в льняной рубашке негромко, но ожесточенно, со злобной досадой выругался и, кривя лицо в страдальческой гримасе, тяжело и как будто многозначительно вздохнул.

* * *

Время подходило к обеду. Отложив очередной роман Чейза, тетя Мила мирно трудилась на кухне, готовила свое фирменное блюдо — пассерованный картофель, от которого я, честно говоря, всегда сходила с ума. Это блюдо восхищало меня не только своими вкусовыми качествами, но прямо-таки умиляло простотой и скоростью приготовления. Рецепт действительно на удивление был прост: разрезаешь каждую картофелину на три-четыре части, кладешь в кастрюлю, на дно которой предварительно льешь растительное масло, добавляешь лавровый лист, закрываешь плотно крышкой, ставишь на большой огонь — и через десять минут блюдо уже готово.

Со вчерашнего вечера с северо-запада бесконечно унылой вереницей тянулись низкие сизые облака, которые, тяжелея и наливаясь на глазах дымящейся чернильной густотой, постепенно превращались в грозовые тучи. В комнату широкими волнами наплывал ватный удушающий зной. Влажный теплый воздух действовал расслабляюще и отупляюще. Гроза разразилась поздно ночью. Меня разбудили чудовищно-яркие вспышки молний, которые поначалу беззвучно полосовали низкое темно-серое небо.

Вскоре их ослепительное сияние получило звуковое оформление в виде гулких и затяжных раскатов грома.

Но гроза не принесла ожидаемого облегчения и прохлады. С утра опять накрапывал дождик, не в силах пробить своими жиденькими струйками и осторожно-медлительными каплями плотной пелены неотступного зноя. Я лениво смотрела телик — выходить куда-либо не хотелось. Задаваясь вопросом, а не смотаться ли раньше намеченного срока на море, и борясь с сонливостью, я с трудом следила за сюжетом в очередной криминальной драме Тарантино. В этот момент кто-то нервно и отрывисто позвонил в дверь.

Трель звонка вывела меня из вялого кинематографического транса, но не успела я подняться с кресла, как услышала в прихожей торопливые шаги тети Милы и ее постоянный осторожный вопрос:

— Кто-о-о?

Подойдя к двери, я вопросительно взглянула на свою тетку.

— Говорят, что по делу, — сосредоточенно прошептала она, сделав такое выражение лица, что можно было подумать, что мы заседаем на конспиративной квартире где-нибудь в Женеве в смутные времена «искровцев».

Я поглядела в глазок. В его немного мутном окуляре маячили две незнакомые мне мужские физиономии. Один из звонивших был русоволосым и голубоглазым, в светлом пиджаке и белой рубашке, другой — в темно-синей футболке, с коротко --">