Александр Геннадьевич Щёголев - Старый пёс

Оглушённая свита быстро приходит в себя, всё-таки они профи. Верный вожаку Арбуз, а также начальник службы безопасности и даже советник по щекотливым вопросам хватаются за стволы, однако сегодня не их ночь. И дольше века длятся для них эти последние секунды, пока они дружно подыхают, получив, говоря языком протокола, ранения, несовместимые с жизнью. Бухгалтер Вася собирается дать дёру, но пуля догоняет и его. Лишь инженер Шпунтик, встав на колени и трогательно закрывшись руками, раскачивается: «Не надо, не надо, не надо…»

Не обращая ни на кого внимания, гость мчится к головному «мерседесу», водитель которого уже запустил мотор. Стальная очередь по тонированным стёклам, и блистательное авто остаётся на месте, ожидая своей участи.

Гость светит фонариком сквозь обвалившееся заднее стекло и целится в пассажира:

— Двинешься — выстрелю.

В руках у того — пижонский «файв-севен».

— Брось пистолет, говорю!

Босс разжимает руку, оружие падает куда-то вниз. Гость осторожно открывает дверцу и осматривает салон. Водитель ранен, вероятно, тяжело; впрочем, это его проблемы. Босса тоже зацепило: вместо пистолета он теперь держится за левое плечо и произносит при этом странное, истеричное:

— Вам нужен не я!

— Именно ты, — отвечает человек в серой куртке. Он видел эту рожу и на бесчисленных фото, и на видео, а главное, живьём. Целый год он видел его в поганых снах. Не ошибёшься. Он скатывает с лица «чеченку», превращая её в шапочку, и спрашивает:

— Узнаёшь меня?

— Н-нет, — трясётся Босс.

— Врёшь.

— Подождите, я всё объясню!

— Да насрать, в чистилище объясняй.

— А-а-а… — тоненько взвывает Босс.

— С наступающим тебя, мразь.

— А-а-а-а-а…

Гость стреляет ему в рот. Время не ждёт, разговоры в программу не входят. Аборигены, небось, уже все провода в милиции оборвали.

Салон загажен, долго придётся отмывать. Герой хренов, думает убийца, испытывая острое разочарование, и непонятно, о ком он так думает — об убитом или о себе. Кто здесь герой, кто трус?

Столько всего передумано за этот год, столько невидимых миру слёз выкипело, а встретились, и поговорить не о чем. Не такой он представлял эту встречу, совсем не такой.

Одолевает гостя дурацкое чувство, что слизняк недостоин был пули…

Снова раскатав шапочку, чтоб спрятать лицо, он возвращается к уцелевшим. Первый — Арбуз, почему-то ещё жив, пытается подняться, ищет оружие.

— Ну возьми, возьми, — разрешает человек, ногой подвигая пистолет.

— Гад, гад, гад… — шепчет бандит, выплёвывая слова пополам с кровью.

— Что ты больше любишь, стрелять в детей или трахать женщин?

— Я не… — произносит Арбуз.

— Ты — да, — возражает гость, уткнув ствол автомата ему в пах, и щёлкает переключателем стрельбы.

Звучит короткая очередь, отстреливая альфа-самцу гениталии. Всего три пули, а какие вселенские последствия. Арбуз опрокидывается и воет, но не долго. Добить, не добить? — размышляет стрелок. Нет, пусть живёт, если это будет для него жизнью…

Бандит в шоке, и всего дальнейшего не видит.

Шпунтик между тем всё ещё стоит на коленях.

— Вы обещали… — всхлипывает инженер-взломщик. — Я же вам всё… как на духу…

— Не бойся, не трону. Но тебе, сам понимаешь, бежать надо.

— А семья? Мои… они, это… — Шпунтик замолкает, боясь закончить фразу.

— Живы-здоровы, не психуй. Вот адрес, найдёшь их там. Хватай семью — и сегодня же ночью. Беги, мужик. Беги.

Сделав это напутствие, убийца поворачивается и уходит. По безымянной улочке, потом в лесок, к ждущей его «Ниве».

Во тьму ночного мегаполиса.

Миссия первая, провинциальная

Низкий дом без меня ссутулился,

Старый пёс мой давно издох,

На московских изогнутых улицах,

Умереть, знать, судил мне Бог.

Сергей Есенин

1