Варвара Клюева - Ночь чудес

паранойяльными фантазиями!

– Мне вообще-то пофиг, за кого нас примут, – задумчиво сказала Бяша. – Главное, не факт, что наше выступление остановит злодеев. Может быть, не этой ночью и не в эту поездку, но рано или поздно они к своей задумке вернутся – раз уж дозрели до светлой мысли угробить за компанию парочку залётных юниц. Вот если бы мы дознались, кто и кого собирается делитнуть… Ты уверена, что не сможешь как-нибудь опознать шептунов?

– Разумеется, не смогу! Я их не видела, не слышала голосов. Не знаю даже, разговаривали мужчины или женщины. Хотя нет, по крайней мере один из них – мужчина. Женщину бы дураком не обозвали.

– Гениально, Холмс! – восхитилась Бяша и вдруг подозрительно затихла.

– Ты чего? – вскинулась Ленка, заметив, что подруга таращится в пространство.

– А ведь, если подумать, не так уж мало мы знаем… Три ночи в запасе – похоже, дневное время суток для выбранного ими способа убийства не годится. Сценарий. Хотят изобразить несчастный случай? И рассчитан этот сценарий именно на сегодняшнюю ночь… Потому что новогодняя? Причём позволяет легко пополнить число жертв двумя приблудными девицами, более того – становится от этого только убедительнее. Как минимум один из злодеев – мужчина. А их здесь всего-то трое…

– Чего ты там бормочешь? – заволновалась Ленка, видя, что в Женькиных лисьих глазках разгорается охотничий азарт. – Ничего мы не знаем! Ни кто, ни почему, ни кого, ни как. Да что там говорить, мы не знаем даже, скольких человек они собираются прикончить! И даже количества убийц, если на то пошло. Я ведь не видела, сколько их там за дверью стояло.

– Тем интереснее. Раскрыть убийство, когда известно кого и как, способны даже клинические идиотки Донцовой. То ли дело – спасти неведомо сколько человек от невесть скольких убийц при неизвестном заранее способе умерщвления.

– Женька, это не игрушки! Мы с тобой не спецы по раскрытию убийств!

Но Женька уже закусила удила, и остановить её разумными доводами было нереально.

– Зато почти спецы по сценариям, даром, что ли, нас на втором курсе сценарного факультета держат? Не дрейфь, Зямка! Вряд ли они начнут убивать сразу: им ещё придётся вписать нас в свою схему. А мы тем временем понаблюдаем, пораскинем мозгами. Закрой рот! Если ты сейчас скажешь что-нибудь про профессора Плейшнера, я завизжу. Ненавижу этот тупой анекдот.

* * *

Когда они вышли из бани, веселье на пятачке у ёлки било ключом. Мачо с выдающейся челюстью и дюймовочка-Полина отплясывали нечто, отдалённо похожее на краковяк, а гигант и Карабас-Барабас, хохоча, отбивались от вываленной в снегу Эллады.

– Эй, девчонки, на помощь! – завопил гигант. – Наших бьют!

– Спасибо, я справляюсь, – пыхтя, заверила гренадёрша и опрокинула его напоследок в сугроб. – Ну, хватит. Пошли за стол, пока эти гулёны во второй раз не помёрзли.

И снова Ленка усомнилась в реальности подслушанного разговора: разве могут так беспечно веселиться люди, задумавшие убийство? Не пригрезился ли ей тот шёпот из-за дурноты?

Дом – изба-пятистенок – не имел ничего общего с современными загородными коттеджами. Сени, узкая кухня с дровяной плитой, отделённая от кухни бревенчатой стеной комната с огромной печью выглядели декорацией к фильму про деревенскую жизнь позапрошлого века. Разве что потолки необычно высокие, под три метра. А так даже мебель, похоже, сколочена вручную. Длинный стол, лавки, огромная квадратная – два с половиной на два с половиной – кровать, по стенам шкафы с ситцевыми занавесочками, заменяющими дверцы. На кухне – открытые навесные полки, узкий топчан. И древняя утварь – ухват, глиняные горшки, медный самовар, медный же рукомойник, берестяные вёдра… Гармонию нарушали только электрические лампочки, небольшой холодильник да сервировка накрытого в комнате стола – если по отношению к пластмассовой посуде уместно слово "сервировка".

Подруги заранее условились, что за стол сядут порознь, чтобы, как выразилась Бяша, "сравнить показания подозреваемых". Ленка примостилась в уголке рядом с Полиной (та внушала меньше всего опасений), а тщедушная Женька храбро втиснулась между гигантами Ильёй и Элладой, которые, кстати, оказались мужем и женой. На противоположной лавке вольготно расположились муж Полины Роман, он же – Карабас-Барабас, и мачо с мужественным подбородком, отзывавшийся на имя Ник.

Благоразумное решение – не пить ничего, кроме воды, и есть только "нарезку" – полетело к --">