Хэммонд Иннес - Одинокий лыжник

в комфорте и уютном покое. А мое положение до встречи с Йнглезом было довольно-таки отчаянным.

До войны у меня было небольшое дело — я владел провинциальной газеткой в Уилтшире, доставшейся мне по наследству. Однако во время войны все пошло прахом. Я понял это, отслужив три года в армии, перед самой демобилизацией. Я очень хотел вернуться домой, к жене и сынишке, но мы с Пегги решили, что иного выхода нет, как еще на год остаться на военной службе. После этого один мой приятель предложил открыть издательскую фирму в Эксетере и пригласил меня в долю. Я согласился и вложил в это предприятие все, что имел, однако фирма просуществовала всего полгода и прекратила существование из-за нехватки бумаги и отсутствия средств.

Я писал всем, кого знал до войны и по службе в армии, тщательно штудировал в газетах объявления с приглашением на работу, но таких, как я, в Англии было слишком много. Пегги и Майкла я отправил жить к родным в Уилтшир, а сам шатался по Лондону в поисках работы.

Я не был в Лондоне больше пяти лет, за это время успел объехать полмира, управлял в качестве коменданта итальянскими и австрийскими городами, жил в лучших гостиницах, имел вестовых и автомобили, а в тот декабрьский день стоял под дождем на Пикадилли, чувствуя себя песчинкой в огромной пустыне. Я волновался и в то же время был как-то подавлен. Волновался потому, что Лондон не может не волновать. От Вестминстера до Сити разбросаны конторы с обветшалыми крышами, связанные торговыми делами со всем земным шаром. В Лондоне все возможно, и весь мир кажется под руками, если… Если обладать нужными знакомствами и иметь работу…

Однако тогда я чувствовал себя в Лондоне маленьким, одиноким и потерянным. Безработный есть безработный…

Поскольку кроме работы мне была нужна и зубная паста, то, проходя по Шафтсбери-авеню, я зашел в первую же попавшуюся аптеку и увидел там Дерека Инглеза.

В 1942 году я служил капитаном в батарее, которой он командовал. Мы вместе служили за границей. Однако, после сражения у Аламейна, Дерека перевели в разведку, а я отправился с батареей в Италию, где и встретил конец войны в качестве коменданта одного города. Инглез был очень требовательным командиром, испортил карьеру двум моим предшественникам, и все твердили, что я не продержусь у него и двух недель. Однако я не только продержался, но и с удовольствием служил под его началом. Он был очень, способным человеком, но непостоянным, с часто меняющимся настроением. В трудных положениях Дерек проявлял огромную энергию и находчивость. После войны он вернулся в кинематографию, и, судя по прессе, фильм «Три надгробия», поставленный им, вознес его на вершину славы.

Дерек рассеянно кивнул в ответ на. мое приветствие, отставил пустой бокал и, пока я покупал пасту, не сводил с меня взгляда.

Что ты теперь делаешь, Нейл? — наконец, спросил он. Как всегда, он говорил быстро и отрывисто, будто догонял собственные мысли.

— Я только недавно вернулся, — уклончиво ответил я. В прошлом я часто наблюдал, как он насмехается над неудачниками.

— Демобилизовался?

— Да.

— А что ты так задержался?

— Отслужил лишний год.

— Скажи прямо, что выслуживался, — с иронией замещал он.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответил я, хотя прекрасно понял его: после окончания войны условия армейской службы за границей были значительно лучше условий жизни на родине.

Дерек хрипло рассмеялся.

— Ты хорошо знаешь, что я хотел сказать. Все порядочные люди уходили из армии примерно в одно время со мной. Кроме профессиональных вояк, в армии оставались только болваны, искатели приключений и любители легкой наживы. В этом и заключается беда нашей военной администрации в Европе. Служба в ней не может интересовать людей, которые действительно могли бы быть там полезны. Ну, и к какой же категории ты себя причисляешь?

— Из трех категорий, которые ты перечислил, я скорее предпочел бы оказаться среди искателей приключений, — . мрачно отозвался я. Я не намеревался делиться с ним тем, как ненавистна мне была необходимость провести в армии еще год в разлуке с Пегги, с которой мы поженились перед самой войной, и с сынишкой, которого я видел всего несколько раз во время побывок дома… Да и кроме того, я вообще чувствовал себя неловко. В прошлом году я мог еще разговаривать с Инглезом на равных не только потому, что считал себя ничем не хуже его, но, занимая ту или иную должность, --">