Анатолий Яковлевич Степанов - Без гнева и пристрастия

И они побежали. Сначала под деревьями, потом через проезжую часть улицы и скрылись в узком безлюдном переулке. Здесь опять же не по-испански, а сугубо по-московски скособочась (частью на дороге, частью на тротуаре), стоял бордовенький «фольксваген». Мэн заглянул в салон и злобно огорчился:

— Где этого идиота черти носят?!

— Кто вы? — наконец догадалась спросить Ксения.

— Я-то? — переспросил он и вдруг, глядя через ее плечо, заорал: — Я тебе что сказал?! Чтобы ты меня здесь ждал!

Приближалось нечто уже совсем русопятое: круглая рожа, круглое пузо, в джинсе и кроссовках до икр.

— Уж и в лавку забежать нельзя! — не оправдываясь, атаковал русопятый и для убедительности приподнял набитый пластиковый пакет. — Договорились без пятнадцати девять, а сейчас еще без двадцати.

Он открыл дверцу «фольксвагена», закинул на заднее сиденье пакет и уселся за руль.

— Кто вы? — опять спросила Ксения.

— Твой спаситель, дурочка! — кривляясь объявил мэн. — Туристка небось? В каком отеле остановились?

— Кто вы? — не унималась Ксения.

— Я — представитель московской мебельной фирмы «Колтунов и братья» в Испании, — важно представился мэн. В подтверждение достал из кармана шелкового пиджака визитную карточку и протянул Ксении.

— Аркадий Колтунов, — вслух прочитала она и догадалась: — Вы, следовательно, брат. Младший.

Мэн, он же Колтунов-младший, утвердительно и одобрительно заржал.

— А она-то кто? — осведомился из автомобильного окошка русопятый.

— Каратистка, — ответил за Ксению брат Аркадий. — Она на бульваре бегунка крепко заделала. Вот я ее от греха — мало ли там что! — решил припрятать. А то затаскают девицу-то!

— Как тебя зовут, каратистка? — полюбопытствовал русопятый.

— Ксения. Ксения Логунова.

— А меня — Дима. Садись, Ксюша. — Дима распахнул заднюю дверцу.

— Вы не бойтесь нас, Ксения, — сказал Аркадий, устраиваясь впереди рядом с Димой.

— А я и не боюсь. Вернее, боюсь. Но не вас, — сообщила — им или себе? — Ксения, поудобнее устраиваясь сзади. Рядом с ней, высовываясь из пластикового пакета зеленым боком, обнаружилась банка «севен-ап». — Можно я попью?

Дима обернулся, вытянул шею, увидел банку и кивнул:

— Валяй.

Обернулся и брат Аркадий. Вдвоем они смотрели, как Ксения гулкими глотками пила из маленькой дырочки. Когда она остановилась перевести дух, Аркадий осторожно напомнил:

— Вы же не сказали, куда вас везти, Ксения!

Она сказала. Оказалось, совсем рядом. Портье, вручая ей ключ, ласково улыбнулся всем.

— Зайдете? — предложила Ксения, которую не радовало предстоящее одиночества.

— Зайдем? — формально поинтересовался мнением Димы Аркадий.

В номере Ксения уселась на кровать и спросила сама у себя:

— А что, если я его убила? — Извлекла из сумки носовой платок, горестно высморкалась и посмотрела на стоявших у дверей Диму и Аркадия. Аркадий, понимая, что вопрос обращен не к ним, заговорил о другом:

— Так ты одна! Каким образом?

— Я с побережья подружку приехала проводить. На день. — Ксения встала с кровати, а им предложила: — Вы садитесь, садитесь, ребята. Чаю бы вам, да нет у меня ни чаю, ни чайника.

Уже расположившись в кресле, Дима сказал ни с того ни с сего:

— Тебе бы пожрать сейчас как следует, Ксюша.

— Не хочу, — сказала она, включила телевизор и защелкала кнопками пульта.

Викторина. Реклама. Сериал. Оглушительное фламенко. Автомобильные гонки. Снова реклама.

— Последние известия ищешь? — догадался так и не севший Аркадий. — Они по местному, по девятому, каналу в десять. — Он глянул на часы. — Через тридцать пять минут.

Ксения выключила телевизор и вдруг поняла, что ей необходимо сказать:

— Спасибо вам, братцы. За все.

— Значит, нам уходить? — понял Дима: вылез из кресла и поднял с пола пластиковый пакет. — Ты ведь теперь из номера не выйдешь. А пожрать тебе все-таки надо. — Он извлек из пакета хлебцы в целлофане, нарезанную ветчину в целлофане и две банки «севен-ап». Разложил все это на столе. — Рано или поздно все равно проголодаешься.

— Спасибо, — прошептала Ксения. Ей хотелось заплакать. Но Аркадий не позволил, деловито спросив:

— Завтра электричка у тебя во сколько?

— В пятнадцать сорок.

— В девять еще в номере будешь? — Она кивнула. — Вот мы в девять и заскочим.

От дверей добряк Дима посоветовал:

— Держи хвост пистолетом!