Фридрих Евсеевич Незнанский - Прокурор по вызову

руках… Вы любите шпионские романы? Это чем-то похоже. Вы резидент, шпион или наоборот, как вам больше нравится…

Штирлиц-2, усмехнулся про себя Турецкий, с той только разницей, что там разговор шел о птицах, а здесь о рыбе. Свет у Лидочки горел. На подоконнике не было ни развесистой герани, ни тридцати трех утюгов. Плейшнеры не падали из окон, и у подъезда было абсолютно пусто. А продавец, уже наверняка сообразивший, что ничего Турецкий у него не купит, все продолжал болтать.

— Вы насытились победой, вы торжествуете, теперь самое время проявить великодушие. Вы можете отпустить пленника и начать охоту сначала. А скажите, можно ли отпустить медведя с простреленной головой? Вот! Лучшего подарка вы не найдете…

— А почему вы решили, что я выбираю подарок? — поинтересовался Турецкий.

— Извините великодушно, вы, конечно, интеллигентный человек, но вы не рыбак.

И не шпион, добавил про себя Турецкий и, поплотнее запахнув воротник куртки, решительно направился к Лидочкиному подъезду.

В подъезде было темно. Не то чтобы как у негра… но лифт не работал, и ступеньки пришлось искать на ощупь.

Преодолев первый пролет, Турецкий наконец поймал ритм, перестал вытягивать руки перед собой, чтобы случайно на что-то не напороться, и немного расслабился. Второй пролет дался уже намного легче. Но тут «важняк» кожей ощутил, что он в подъезде не один.

Выше был еще кто-то, этот кто-то также ощупью спускался по лестнице, а теперь вдруг остановился и… дышит. Желая убедиться, что это не его же собственное разгулявшееся воображение играет с ним злые шутки, Турецкий задержал дыхание. Звук не исчез. Тот, который стоял наверху, дышал по-прежнему. Тяжело, надрывно, со всхлипами. Чтобы так дышать, нужно было пробежать как минимум километра три по пересеченной местности с полной выкладкой или иметь килограммов сто тридцать весу.

А может, он тоже боится? Услышал шаги в темноте и испугался.

Турецкий потянулся за зажигалкой. Пусть он увидит, что идет нормальный интеллигентный человек, что бояться нечего. Не нужно возвращаться назад в квартиру за бейсбольной битой или обрезком водопроводной трубы…

Если, конечно, это не хитрый трюк. Щелчок зажигалки, хлопок — и пуля между глаз. Печальный финал матерого следователя. Но не стоять же тут вечно!

Вместо зажигалки Турецкий достал ПМ.

А тот наверху, которому тоже осточертело ждать, сорвался с места и понесся вниз. Странный цокот, как будто подков, по бетону ступенек и все то же тяжелое и хриплое, но стремительно приближающееся дыхание. Собака?

Банзай! Турецкий рванулся навстречу.

В кромешной темноте мелькнули два огромных красных глаза, и тупой удар впечатал «важняка» затылком в чью-то дверь. ПМ отлетел в сторону.

Собака — убийца.

Натасканная на людей, перекусывающая глотку вместе с шейными позвонками. Такому обойму в пузо — и то будет мало. Турецкий задыхался под волосатой тушей, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. А зверь не торопился вершить свое черное дело, забавляясь с жертвой, как кот с полузадушенной мышкой.

Где-то наверху хлопнула дверь, и в проеме лестницы мелькнул луч фонарика.

— Боб!

У Турецкого уже темнело в глазах от отсутствия воздуха.

— Боб!

Кто-то чертовски медленно и неуверенно спускался.

— Ах ты свинья! А ну встань с дяди немедленно!!!

Мокрый шершавый язык прошелся по лицу «важняка», сбил кепку и защекотал ухо. Нехотя, покряхтывая и обиженно сопя, убивец поднялся и отошел в сторону.

— Извините его, пожалуйста, он такой балованный, — оправдывалась девочка лет десяти, любовно поглаживая свое волосатое страшилище.

Турецкий судорожно глотал кислород.

— Ой, а это вы потеряли? — Девочка подняла пистолет и прицелилась в голову Боба. — Я тебя сейчас, плохая собака!

— Нет!!! — Турецкий еле успел клацнуть предохранителем, до того как девочка нажала на курок.

— А вы не бандит? — подозрительно поинтересовалась девочка.

— Милиционер, — отрезал Турецкий и через две ступеньки пошагал наверх.

— Мы с Бобом уважаем милиционеров, — донеслось вслед.

Инара. 1967 год

— Сегодня вы вступаете в большую кипучую жизнь, перед вами горизонты новых побед и новых свершений, вам строить светлое коммунистическое будущее нашей необъятной родины, крепить мир и международную солидарность… — Толстая директриса школы осторожно смахивала пот с обильно наштукатуренного лица.

--">