Евгения Горская - Белая невеста, черная вдова

кардиореанимации. У него имелся лишь один существенный недостаток, перечеркивающий все достоинства, — Юра был женат.

О больных Таня рассказала Юрию Васильевичу еще утром, больше говорить им было не о чем, то есть, конечно, темы бы нашлись, только она эти разговоры не поддерживала. Сидеть молча в пустом помещении было тягостно, и Таня в который раз отправилась обходить больных.

Когда смена закончилась, солнце, конечно, уже село, зато наступил тихий, не по-мартовски теплый вечер, и она отправилась домой пешком. Юра догнал ее у ограды больницы, до метро было по пути, и они молча шли по просохшему чистому тротуару, вдоль которого еще лежал грязный снег.

Думать о Юре было нельзя, но она думала и, поднимаясь в лифте в квартиру, ругала себя за это.

Таня не успела испугаться, только удивилась, что дверь в квартиру напротив распахнута, и соседка Инна Ильинична Кривицкая лежит, прижавшись щекой к выложенному кафелем полу лестничной площадки. Дальше Таня все делала автоматически: прощупала слабый пульс, попыталась поднять веки и вызвала «Скорую».

Она сама снимала соседке кардиограмму дней десять назад. Кардиограмма была как у двадцатилетней.

Снова подошел лифт. Таня подняла глаза, она сидела на полу рядом с Инной Ильиничной. Из лифта вышел сосед из третьей расположенной на их этаже квартиры. Этого соседа Таня видела лишь трижды. Однажды они вместе поднимались в лифте, во второй раз спускались, а в третий столкнулись у дверей подъезда. В третий раз сосед с ней поздоровался, и она ответила.

— Что здесь?.. — недовольно спросил он, возвышаясь над Таней во весь свой немаленький рост.

— Думаю, что инфаркт, — констатировала Таня.

Куртка у соседа была расстегнута, на шее криво висел шарф, из-под шарфа виднелся тонкий серый свитер. Мужчина нервно переминался с ноги на ногу, кажется, ему до смерти не хотелось торчать рядом с ней у входа в собственное жилище.

— Наверное, ее надо перенести, — покосившись на Инну Ильиничну, предложил он.

— Лучше не трогать, — предостерегла Таня. — Сейчас «Скорая» приедет.

Он опять потоптался и тяжело вздохнул.

— Вы идите, — предложила Таня. — Вы сейчас ничем не можете помочь.

Как ни странно, сосед не ушел. Сел на корточки рядом с ней, но смотрел при этом в сторону и так явно тосковал, что Тане стало его жалко.

Послышались голоса, лифт выпустил троих мужчин в синей медицинской робе. Таня с облегчением вздохнула, стала объяснять бригаде «Скорой», как обнаружила свою соседку, настояла, чтобы женщину везли в кардиологическое отделение ее больницы, и о соседе совсем забыла.

Он обнаружился уже в машине «Скорой». Сел в уголочке, глядя, как на Инну надевают кислородную маску.

— Зачем вы здесь? — удивилась Таня, присаживаясь рядом. — Я врач, а вам ехать незачем.

— Я поеду, — не глядя на нее, заявил мужчина.

Разговаривать он явно был не расположен, всем видом показывал, как тошно ему здесь находиться. Непонятно было только, зачем поехал. Таня отвернулась.

Сосед ей решительно не нравился.

Потом она провожала каталку с Инной Ильиничной в реанимацию, разговаривала с дежурившим этой ночью кардиологом и опять наткнулась на соседа, когда выходила из больницы через приемное отделение.

Сосед с видом страдальца сидел на стуле, сжимая в руках серую кепку. Увидев ее, поднялся, пошел рядом.

— Она в реанимации, — объяснила Таня, хотя сосед ни о чем не спрашивал.

Он промолчал. Плелся за ней, уставившись себе под ноги.

Какого черта сидел в больнице, если его не интересует состояние Инны Ильиничны?

Улицы в этот поздний час были совершенно пусты, только редкие машины проезжали, освещая фарами грязный снег у кромки тротуара.

У метро весело смеялась компания молодых людей, сосед неодобрительно на них посмотрел.

Юра сейчас сказал бы что-нибудь вроде «как хорошо быть молодым», и Таня улыбнулась бы в ответ.

Сосед открыл рот, только когда они поднялись к себе на этаж.

— До свидания, — не глядя на спутницу, буркнул он.

— Спокойной ночи, — вежливо ответила Таня.

Только захлопнув за собой дверь, она вспомнила, что квартира соседки осталась незапертой.

Дверь следовало запереть. Но, во-первых, она не знала, где Инна Ильинична держит ключи, а во-вторых, ей ужасно не хотелось заходить без разрешения в чужую квартиру. Муж соседки когда-то был крупным чиновником, и одинокая пенсионерка Инна Ильинична не бедствовала. Дома у --">