Михаил Март - Красавицы для Шейха

сутки.

Дело Андрея Коптилина имело большой резонанс, его еще помнили. Отнеслись к его освобождению спокойно. Паспорт обещали сделать через неделю, спросили, где будет жить.

— У меня есть однокомнатный клоповник. Надеюсь, его не отняли. Он приватизирован.

— Цел твой клоповник. А работу ищи сам. Тут мы тебе не помощники. А лучше завербуйся на какую-нибудь стройку и сваливай, где тебя не знают. Только тут же встань на учет, чтобы тебя не искали с собаками.

— Все понял, начальник.

Одну галочку поставил. Дошла очередь до следующей. Он всегда шел от простого к сложному.

Дверь ему открыл пожилой мужчина лет семидесяти. Он его не узнал. Андрей пришел в телогрейке, небритый, сильно похудевший, с тусклым взглядом. Ничего не осталось от красавца, от которого женщины когда-то не сводили глаз.

— Здравствуй, Илья Федорович. Не узнаешь? Я Коптилин. Вышел досрочно, и первый визит к тебе как надежному человеку.

Хозяин еще долго приглядывался к позднему гостю, потом распахнул дверь и коротко прохрипел:

— Заходи.

Квартирка скромная, старомодная. Бывший полковник милиции мог бы жить и лучше. Но казалось, он плюнул и на себя, и на собственное благополучие.

— Бобылем живешь? — спросил Андрей.

— Доживаю. А как адресок мой добыл?

— Я адвокату хорошие деньги когда-то платил.

Прошли на кухню. Старик достал водку из холодильника и скромную закуску. Сели за стол. Выпили без тостов.

— Есть вопросы, которые до сих пор не дают мне покоя, — начал Андрей. — Я написал чистуху в убийстве своей жены. У меня был шанс. Физическая смерть должна была наступить через двенадцать часов после приема препарата. Времени оставалось вагон, жену еще можно было поднять из гроба. Я знал, что противоядие есть в лаборатории. Ты и Белухин знали, где его найти. Я разбудил бы Лену от летаргического сна, а суд не обвинил бы меня в умышленном убийстве. За покушение дали бы от силы два года плюс чистосердечное признание. Все к тому и шло. Следователь забрал мое признание, а потом выложил факты. В лаборатории противоядие не нашли, ты и Белухин скрылись в неизвестном направлении. Купили билет, сели на самолет и улетели в Израиль. Всё: жену спасти не удалось. И только через год отсидки адвокат мне сказал, что ты и Белухин живете в Новосибирске и никуда не уезжали. А это значит, что следователь Ильин умышленно убил мою жену. Вот такая каша варится в моей башке.

Хозяин опять налил водки в стаканы.

— У следователя имелся зуб на тебя?

— Имелся, — не задумываясь, ответил Андрей.

— Этим все сказано. Ты как ученый мог бы все свалить на начальника института — бывшего мужа твоей жены. Ты пахал на него ради Лены. Одним словом, за руку тебя никто не поймал. Сам себя посадил, а Ильин только корректировал твои ответы. Я старый мент, мне такие фокусы известны. Меня и Кешу Белухина взяли в тот же день. Нас вечером, тебя ночью. Продержали в камере сутки, а выпустили, когда тебя отправили в изолятор. Никуда мы не сбегали, противоядия в лаборатории не было. И твоего препарата тоже. Грешить на нас нечего. Институт закрыли на ремонт, но он так и не открылся. Сейчас там госпиталь. Что касается твоей жены, то я не думаю, что Ильин убил ее. Возможно, она ждала, когда ты ее отравишь, возможно, сама дала следователю противоядие. Или Ильин его нашел. Ты дал ему описание пробирки с противоядием и номер и сказал, где все лежит. Тут вариантов много.

— Но если эта сука жива, то за что меня судили?

— Труп в зале суда не предъявляют. Достаточно свидетельства о смерти, которое тебе выдали сразу. А потом они состряпали акт медицинской экспертизы с признаками отравления плюс твое чистосердечное признание.

— Жаль, что я не подумал об этом шесть лет назад.

— Я тоже не сразу расчухал, в чем дело. Мы хотели попасть на твой суд, но в этот день нас с Белухиным снова арестовали. Без всяких причин. Потом извинились, мол, спутали с другими. Я тогда понял, что дело шитое. А теперь сюрприз для тебя.

Он достал со шкафа пыльный журнальчик «Огонек» пятилетней давности и открыл одну из страниц. На фотографии шикарная высотка. Ковровая дорожка, ведущая к зданию. По ступеням поднимаются улыбающиеся люди. Неожиданно Андрей вздрогнул. Среди цветущих дам выделялась его жена, Елена Сергеевна Подрезкова. Она сверкала своей ослепительной улыбкой, держа под руку солидного мужчину лет шестидесяти.

— Как видишь, она своих привычек не меняет. Зяме, ее --">