Антон Валерьевич Леонтьев - Отель сокровенных желаний

или шамана и оказалась прервана тем, что олигарх слишком близко подошел к краю и из-под его дорогущих ботинок полетел щебень на пол первого этажа.

Михаил Георгиевич покачнулся, и Ярослав, мгновенно отреагировав, бросился к нему и потянул к стене.

Часть покрытия, на котором секунду назад стоял Прасагов, с уханьем просела и обвалилась, производя ужасный грохот и воздымая клубы пыли.

В холл выбежала с прижатым к уху смартфоном Алина.

— Все в порядке! — крикнул Прасагов, однако голос его, как отметил Ярослав, слегка дрожал. — Все в полном порядке.

Жирмунская, видимо, зная норов шефа, не стала задавать вопросов и, быстро кивнув, удалилась в одну из комнат продолжать телефонный разговор.

— Он едва не сделал меня своей очередной жертвой, — заявил со странным выражением лица Прасагов. — Вы же в курсе, что все предыдущие владельцы кончили плохо?

Ярослав неопределенно кивнул, а олигарх продолжил:

— Только не говорите, что не слышали этих историй. Их ведь великое множество! В основном, конечно, чепуха в квадрате и бабушкины сказки, но кое-что чистая правда. Я, надо сказать, человек не суеверный. И как был атеистом, так и остался — мода на воцерковленность меня не затронула, поэтому, надо думать, так в высшую лигу миллиардеров нашей с вами Отчизны и не прорвался…

Он хмыкнул и пнул носком ботинка несколько камешков, которые с легким цокотом скатились по ступенькам лестницы вниз.

— Думаете, у меня пунктик по поводу «Петрополиса»? Считаете, что я того?

Он внимательно взглянул на Ярослава, и Красин произнес:

— Норма — понятие очень растяжимое, Михаила Георгиевич.

Олигарх расхохотался и ответил:

— Бояться не имеет смысла, я не псих. Хотя да, у меня имеется пунктик по поводу этого отеля. И своя теория относительно того, что здесь происходило и, поверьте мне, все еще происходит. Потом как-нибудь расскажу. Кстати, вы в курсе, что я уже владел этим отелем? Пардон, не я, конечно, но один из моих предков.

Ярослав кивнул — да; когда стало понятно, что олигарх Прасагов желает задействовать их архитектурное бюро для воссоздания «Петрополиса», он сразу обратил внимание, что фамилия у нового владельца такая же, как и у того, что выстроил сие здание. Причем, с учетом ее небольшого распространения, следовало исходить из того, что между бывшим и нынешним владельцами имеется родственная связь.

— Это мой прадед. Вы ведь в курсе всей этой истории с сумасшедшим князьком, который кичился тем, что его род древнее и знатнее Романовых, и на тебе, единственная горячо любимая дочурка решила выйти замуж за моего прадеда, отец которого, вот в чем вся пикантность, являлся крепостным этого самого князька?

Ярослав пожал плечами.

— Как нет? О, тоже как-нибудь расскажу! Могу и сейчас рассказать, но лучше осмотрим второй этаж…

Разговор перешел в специфическое русло, и Ярослав с удивлением отметил, что олигарх отлично разбирается в делах строительных и архитектурных.

К ним присоединилась Алина, коротко доложившая, что «финны решили сорваться с крючка», на что Прасагов махнул рукой и ответил:

— Значит, идиоты. Я же просил, ни слова о других делах, пока мы в «Петрополисе». Он такого не любит! Поэтому и напомнил об этом небольшой демонстрацией своих возможностей!

И, взглянув на остолбеневшую помощницу и замешкавшегося Красина, пояснил:

— Я имею в виду то, что едва не сверзился вниз. Случись это, я бы наверняка раскроил череп и вас, не дай боже, обвинили бы в том, что вы меня ухандокали! Как хорошо, что я разведен, а дети большие и за границей! Убивать меня повода ни у кого нет!

Тем временем они подошли к двери одного из гостиничных номеров — в отличие от прочих дверь была отчего-то измазана красной краской и виднелись остроконечные готические цифры: «184».

Прасагов наклонился, принюхался и сказал:

— Кажется, не краска, а кровь! Ну, не закатывай глаза, Алина! Не человеческая, хотя гарантировать стопроцентно не могу. Думаю, кошачья, собачья или голубиная. Это же номер сто восемьдесят четыре!

Олигарх толкнул дверь, и та со скрипом распахнулась. Они прошли в большое помещение, которое представляло собой некое подобие храма — но храма, в котором, судя по всему, служили черные мессы.

Там и сям понатыканы огарки оплавившихся свечей, в основном черных, на полу, стенах и даже потолке начертаны разнообразные каббалистические знаки, а на чудом сохранившейся облицовке одной из --">