Анна Васильевна Данилова (Дубчак) - Грех и немножко нежно

могла. Оставалось одно — замолчать все, что произошло. Но как себя при этом вести, о чем говорить? Делать вид, что ничего вообще не случилось, ей вряд ли удастся.

— Так чего так хлоркой-то воняет? — Ида вошла в кухню, достала сигарету и закурила. Задав вопрос, она явно не надеялась получить ответ.

— Генеральную уборку затеяла, — придушенным голосом сказала Кира, зачем-то доставая из холодильника капусту. — Духи опрокинула… Вот поэтому такие запахи…

— Ну, тогда рассказывай, подружка, как прошло свидание? Он оценил твой пирог, варенье?

— Ты же знаешь, Ида, он при мне никогда не ест. Мы просто поговорили… ни о чем… как всегда… Он сказал, что очень спешит, что у него какая-то комиссия в музее, и мы с ним вышли из квартиры. Он пошел в одну сторону, я — в другую. А еще я подумала, что ты, наверное, права, и он никогда меня не полюбит, — Кира специально принялась развивать эту больную для нее тему, в надежде что хотя бы она будет звучать естественно и ей не придется фальшивить.

— Этих мужчин никогда не поймешь, особенно таких тихих и опасных «ботаников», как твой Юрий Михайлович. Мне кажется, что он вообще какой-то недоделанный и у него в штанах вместо члена какой-нибудь древний свиток. А еще, ты не обижайся, конечно, но у него какой-то грязноватый вид, несвежая рубашка, сальные волосы, да и взгляд какой-то грязненький…

— Хватит, Ида! Просто он другой, вот и все! — воскликнула она с жаром. — Он — ученый, историк, у него голова занята его работой, наукой…

— …и забита пылью! — весело расхохоталась Ида. — Говорю же, не обижайся! Но мне действительно кажется, что ты могла бы найти себе более подходящую кандидатуру в мужья или в любовники…

— Любовники… — вспыхнула Кира. — Вот снова ты об этом. Он — не такой!

— Ты же ничего о нем не знаешь, совсем ничего!

— Почему же? Знаю. Он не женат, ведет очень скромный образ жизни, много читает, изучает древние книги, постоянно наводит порядок в нашем музее, все что-то подклеивает, подшивает, рассортировывает, подписывает, систематизирует… Я просто хочу сказать, что он старается для потомков, чтобы они знали о нашем городе и крае как можно больше! Если не он, то кто расскажет им о том, что было до нас и с нами? Ты вот, к примеру, не знаешь, что он готовит сейчас новую экспозицию, где будет представлен сегодняшний день… Это безумно интересно! Вот как один из залов нашего музея оформлен в виде комнаты девятнадцатого века, со старинной мебелью, утварью, а в стеклянных шкафах демонстрируется одежда того времени, так будет и с современным вариантом. Поскольку музей существует на те крохи, что ему отпускает государство, и этих денег едва хватает на поддержание помещения, охрану и зарплату двум работникам — Юрию Михайловичу и Елизавете Вальтеровне, смотрительнице, которая является одновременно и уборщицей, то Юрию Михайловичу пришлось для создания своей новой экспозиции самому собирать всю мебель, посуду, бытовую технику, одежду…

— Знаю-знаю, ты же помогала ему, отдала свою старую куртку, резиновые сапоги, сломанный миксер…

— Да, ну и что такого? Может быть, через сто лет эти предметы на самом деле будут интересны нашим потомкам…

— Ох и скучная же ты, Кирка…

— Может, я и скучная, но где-то в глубине души ты понимаешь меня, — с надеждой проговорила она, заглядывая в красивые глаза подруги.

— Знаешь, иногда мне кажется, что мы с тобой потому и дружим, что такие разные… Может, я и говорю тебе какие-то обидные вещи, но любя… А еще… ты как будто отрезвляешь меня… не знаю, как выразить… Сдерживаешь, что ли… и не даешь мне окончательно провалиться в пропасть… — сказала она неожиданно даже для себя искренне. — Так что не парься, я тебя очень люблю. Просто не хочу, чтобы ты вышла замуж за этого страшненького Юрия Михайловича. К тому же он не обращает на тебя никакого внимания! У тебя гордость-то есть? В нашем городе полно молодежи, тебе всего-то тридцать…

— Тридцать два.

— Да какая разница! Мы с тобой ровесницы, да только у меня вон сколько мужиков, а у тебя не было ни одного!

Кира почувствовала, как горячая волна накрыла ее с головой. Что она знала, Ида, о ее мужчинах? Вернее, о ее единственном мужчине, который сделал из нее женщину в физиологическом смысле этого слова, растревожил сердце и душу, а теперь вот делает вид, что они едва знакомы?!

Это было на Новый год, на праздничном вечере, который устраивала администрация --">