Стив Берри - Гробница императора

может быть.

Нет!

Кассиопея заморгала, борясь с водой, застилающей глаза, откашлялась и сделала жадный вдох.

– Черт побери, Коттон, ничего им не отдавай. Ничего!

Мокрое полотенце со шлепком снова закрыло ей лицо.

– Это будет очень неразумно, – произнес искаженный компьютером голос. – В первую очередь для нее.

– Вы меня слышите? – крикнул в микрофон компьютера Малоун.

– Естественно.

– Без этого никак нельзя обойтись?

– Вы имеете в виду себя? К сожалению, никак. Вы внушаете уважение. Бывший оперативный сотрудник Министерства юстиции. Прошли интенсивное обучение, обладаете незаурядным опытом…

– Я торгую книгами.

Голос издал смешок.

– Не оскорбляйте моих осведомителей и не подвергайте риску жизнь вашей знакомой. Я хочу, чтобы вы ясно понимали, каковы ставки.

– А вы должны понять, что я могу вас убить.

– К этому времени мисс Витт уже не будет в живых. Так что прекратите пустую браваду. Я хочу получить то, что она вам передала.

На экране Кассиопея возобновила борьбу с путами, дергая из стороны в сторону головой, обмотанной полотенцем.

– Ничего ему не отдавай, Коттон. Заклинаю тебя! Я оставила тебе это на хранение. Ни за что не отдавай!

Снова полилась вода. Протесты Кассиопеи оборвались, так как ей стало нечем дышать.

– Принесите этот предмет в сады Тиволи, ровно в два часа дня, к китайской пагоде. С вами свяжутся. Если вы не придете… – Голос сделал паузу. – Полагаю, вы можете представить себе последствия.

Связь разорвалась.

Малоун откинулся на спинку кресла.

Он не видел Кассиопею уже больше месяца. Не говорил с ней почти две недели. Она сказала, что отправляется в путешествие, но, что полностью в ее духе, не назвала никаких подробностей. Их «отношения» едва ли можно было вообще считать таковыми. Просто взаимное влечение, которое оба молчаливо признавали. Странно, но смерть Хенрика Торвальдсена сблизила их, и после похорон общего друга они стали проводить вместе гораздо больше времени.

Кассиопея была крепкой, храброй, выносливой.

Но пытка водой?

Малоун сомневался, что ей приходилось испытывать что-либо подобное.

Увидев ее мучения, он почувствовал, как у него разрывается сердце. Внезапно осознав, что если с этой женщиной что-либо случится, его жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

Он должен ее найти.

Но тут была одна проблема.

Очевидно, Кассиопея была вынуждена пойти на это, чтобы остаться в живых. Однако теперь, похоже, откушенный кусок оказался ей не по зубам.

Она ничего не оставляла ему на хранение.

Малоун понятия не имел, о чем говорили Кассиопея и ее мучитель.

Глава 2

Чунцин, Китай

20.00

Карл Тан натянул на лицо выражение, не позволявшее ни единым глазком заглянуть в его мысли. За три с лишним десятилетия он отточил это искусство до совершенства.

– Зачем вы пожаловали на этот раз? – спросила врач. Это была крепкая женщина с железным лицом и прямыми черными волосами, коротко подстриженными в пролетарском стиле.

– Ваш гнев в отношении меня нисколько не угас?

– Я не питаю к вам никакой враждебности, товарищ министр. Просто во время своего предыдущего приезда вы ясно дали понять, что вы здесь главный, несмотря на то, что это моя клиника.

Тан пропустил мимо ушей ее оскорбительный тон.

– А как поживает наш больной?

В первой инфекционной клинике, расположенной на окраине Чунцина, находилось около двух тысяч пациентов, страдающих туберкулезом или вирусным гепатитом. Она была одним из восьми подобных заведений, разбросанных по всей стране: угрюмые корпуса из серого кирпича, окруженные зелеными заборами, где под надежным карантином содержались заразные больные. Однако надежная система охраны таких клиник делала их идеальным местом для содержания заболевших заключенных, отбывающих наказание в исправительной системе Китайской Народной Республики.

Таких, как Цзинь Чжао, у которого десять месяцев назад произошло кровоизлияние в мозг.

– Он лежит на койке, как лежал с самого первого дня, когда его сюда привезли, – ответила врач. – Цепляется за жизнь. Его состояние крайне тяжелое. Но – опять же, по вашему приказу – никакого лечения не проводилось.

Тан понимал, что ей ненавистно его бесцеремонное вторжение в ее епархию. Остались в прошлом послушные «босые врачи» Мао, которые, согласно официальной пропаганде, добровольно жили среди народных масс, прилежно леча больных. Но хотя эта женщина занимала должность --">