Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность

парикмахерских, ни каких других, я ему не оказывала, — и во избежание недоговоренности закончила еще более убедительно: — Ни на стадии трупа, ни при жизни!

— Хорошо, — зашел с другого бока зануда. — Почему состоятельный человек приехал в Болгарию, и к тому же остановился в двухзвездочном отеле?

— Вы это спрашиваете у меня? — искренне удивилась я.

Инспектор кивнул, и я не удержалась, чтобы не облагодетельствовать его ответом, не менее бестолковым, нежели вопрос:

— Разумеется, для того, чтобы меня сфотографировать! — Я тряхнула подсохшими сосульками и ослепительно улыбнулась.

А ведь как все хорошо начиналось!

— Добро пожаловать в солнечную Болгарию! — жизнерадостно улыбнулся гид в аэропорту, принимая у меня путевку.

И я немедленно поверила, что уж этот-то отпуск станет незабываемым. Я проведу его не просто по-человечески, я загорю, расцвету, сотру совковую усталость с озабоченного чела, словом, уподоблюсь белозубым аборигенам, пышущим здоровьем и миролюбием.

Правда, за окном роскошного автобуса, предназначенного для перевозки туристов, мягко говоря, накрапывало, а порывы ветра пригибали деревья до самой земли, но нас оптимистично заверили, что в самое ближайшее время все наладится, поскольку для Болгарии в конце августа подобные погодные условия более чем нехарактерны.

Первые три дня, как раз пока устанавливалась погода, я большей частью благополучно проспала в номере, но угрызений совести по этому поводу не испытывала. Я так редко могу себе позволить спать сколько захочется, что не воспользоваться похолоданием было просто грех. А времени впереди еще вагон. И накупаюсь, и назагораюсь, и осмотрю все здешние достопримечательности.

Ну а если на моем до сих пор тернистом пути встретится достойный представитель противоположного пола, — что же, я буду только рада отточить свои невостребованные женские чары. Я — женщина свободная, имею полное право!

Наверное, пришло время поведать и о моей личной жизни, каковая, в отличие от общественно-трудовой, увы, не задалась с самого начала. О первом муже я распространяться не намерена, потому как наш с ним «священный союз» распался на третьем году, когда мне случилось застать своего благоверного в постели своей же ближайшей подруги. Или дело было не так, и в его постели я поймала Иришку, но, в конце концов, это не существенно. Отношения я порвала с обоими, и незамедлительно.

Мой второй и, боюсь, последний муж (как вы думаете, после двух более чем неудачных попыток мне очень хочется впрягаться в семейную жизнь еще разок?) работал в НИИ вакцин и сывороток. К тридцати трем он защитил докторскую и пользуется колоссальным спросом и уважением не только за рубежом, но даже на родине. Да и собой, чего греха таить, мой бывшенький совсем не безобразен. Вьющиеся темно-русые волосы, бездонные голубые глаза с прищуром, феноменально пропорциональная и стройная фигура. Петь дифирамбы его росту я не собираюсь, достаточно сказать, что у него метр восемьдесят четыре, и читательницы сами сообразят все, что я не договорила. И вот такая оболочка прячет за своим великолепием угрюмого, раздражительного брюзгу, к тому же совершенно зацикленного на науке.

Вы спросите, где были мои глаза до того, как я взвалила на свои хрупкие плечи этого трудоголика? Да там же, где и у всех, только, как и у любой влюбленной дурочки, полностью закрытые. О состоянии моих мозгов на период ухаживания ясно говорит тот плачевный факт, что брачное предложение я приняла на четвертый день знакомства, после чего молодой ученый отбыл в командировку, по истечении которой как раз и было отпраздновано наше с ним сочетание священными узами. Короче, попала сдуру как кур в ощип.

Если приболела мышь в лаборатории, мужик срывался в свой законный выходной, позабыв сменить пижамную куртку на рубашку. Я же могла температурить неделю и не дождаться даже вопроса о самочувствии. Внимания я удостаивалась в основном по ночам, и совсем не того рода, что вам подумалось. Из блаженного сна меня частенько вырывали возбужденные возгласы: «Ты только посмотри, какое красивое решение! Надо продолжать в этом же направлении!»

И как я должна была реагировать? Заходиться в восторженных воплях? Разражаться бурными овациями? Да у меня вообще образование гуманитарное, точнее, филологическое, — я осилила три курса педагогического вуза и, не носи моя любовь к детям опосредованный характер (так --">