Агата Кристи - Пять поросят

и меньше думала о них, чувствовала себя очень счастливой. Дядя Симон и тетя Луиза относились ко мне весьма внимательно. Они послали меня в школу, где я вскоре нашла много друзей. Я совсем забыла, что у меня было когда-то другое имя, другая фамилия, не Лемаршан. Тетя Луиза сказала, что так мое имя произносится в Канаде, и это мне показалось совершенно естественным, а со временем я и вовсе забыла, что у меня когда-то было иное имя…

Вскинув голову, Карла сказала с вызовом:

– Посмотрите на меня! Ведь, встретив меня, вы сказали бы: вот девушка, которой нечего желать. Хорошо обеспечена, крепкое здоровье, приятная внешность… Только и наслаждайся жизнью. В двадцать лет я и не думала, что где-то найдется человек, с которым я хотела бы поменяться судьбой. Но тут как раз и случилось: я начала задавать вопросы. О матери, об отце. Кем они были, чем занимались? Наконец – и это было неизбежно – я обо всем узнала. Мне сказали всю правду. Они были вынуждены это сделать, хотя бы потому, что я достигла совершеннолетия… А потом пришло это письмо. Письмо, оставленное моей матерью перед смертью…

Выражение ее лица изменилось, взгляд потух, глаза уже казались не двумя пылающими угольками, а темными, печальными озерами.

– И вот я узнала правду: мать осуждена за убийство. Это кошмар.

Она помолчала.

– Должна вам рассказать еще кое-что. Я была обручена. Дядя и тетя убеждали, что я должна подождать, не выходить замуж до тех пор, пока мне не исполнится двадцать один год. Когда я узнала правду, поняла, почему они так говорили.

Пуаро, который до сих пор слушал молча, прервал ее:

– А как воспринял все это ваш жених?

– Джон?.. Джон говорил, что это его совсем не беспокоит, что все это не имеет решительно никакого значения, по крайней мере для него. Существуют только он и я, Джон и Карла, прошлое не имеет значения.

Она немного наклонилась вперед.

– И тем не менее это имеет значение, это важно для меня. Важно и для Джона… Для нас важно не прошлое, а будущее. – Она снова сцепила руки. – Понимаете, мы хотим иметь детей. Это наше общее желание. Но мы не хотели бы видеть, что они растут в вечном страхе.

– Но, – сказал Пуаро, – разве вы не можете предположить, что среди предков каждого из нас вполне могли быть и люди, совершившие преступление?

– Вы не понимаете меня. Конечно, это так. Но ведь над этим никто не задумывается. А мы об этом знаем и думаем. Иногда я замечаю, как Джон смотрит на меня – бросит взгляд, словно молния… Допустим, мы поженимся и когда-нибудь поссоримся… Я замечу вот этот его взгляд…

– Как был убит ваш отец? – прервал ее Эркюль Пуаро.

Карла ответила четко и твердо:

– Он был отравлен.

– Та-ак…

Они помолчали.

– Слава богу, вы меня понимаете. Вы себе представляете, какое это имеет значение! И хорошо, что не придумываете каких-то утешительных обстоятельств.

– Все это я хорошо понимаю! – сказал Пуаро. – Однако я не пойму, чего вы от меня хотите!

Карла Лемаршан сказала с наивной простотой:

– Я хочу выйти замуж за Джона. И я это сделаю! И хочу иметь детей – не меньше двух девочек и двух мальчиков! Вы должны сделать так, чтобы это стало возможным.

– То есть вы хотите, чтобы я поговорил с вашим женихом? А-а, не это? Я говорю глупости! Вы хотите совсем иного. Что ж, скажите, в чем состоит ваша идея?

– Мсье Пуаро, я хочу, чтобы вы поняли, хорошо поняли: я нанимаю вас для расследования убийства.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, именно так. Убийство остается убийством, совершено оно вчера или шестнадцать лет тому назад.

– Однако, милая девушка…

– Подождите, мсье Пуаро. Вы еще не обо всем узнали. Есть еще один очень важный момент.

– А именно?

– Моя мать невиновна.

Эркюль Пуаро, почесав нос, проворчал:

– Так, конечно, я понимаю, что…

– Дело здесь не только в чувствах. Есть ее письмо. Мать оставила его для того, чтобы я была полностью уверена – она не убивала, она невиновна. И я должна в этом убедиться.

Эркюль Пуаро задумчиво поглядел на девушку, которая внимательно смотрела ему в глаза. Затем медленно проговорил:

– И все же…

Карла улыбнулась:

– Нет, мсье Пуаро, мать была не такая! Вы думаете, она соврала? Что это святая ложь? – Карла подалась вперед и торжественно прибавила: – Послушайте, мсье Пуаро, есть вещи, которые детям прекрасно известны. Я помню мать – воспоминание, конечно, туманное, но я вполне ясно помню, каким человеком она была. Она не могла кривить душой. Если что-то причиняло ей боль, она говорила об --">