с войны им не вернуться. Точно знают.

Беспомощно, с растерянным видом Бессонов оглянулся, скривил рот в недоуменном шепоте:

- Да подождите вы!

Но хор автомобильных голосов не утихал, он сделался сильнее. Люди вообще стали нетерпеливы, злы, и жизнь наша сделалась такой же - не жизнь, а умирание. Жена, быстро очнувшись, внесла в происходящее свою лепту.

- Ну вот, я так и знала... Я так и знала, - запричитала она.

Бессонов завел мотор - он работал, как часы, словно бы ничего не случилось, - отлаженно, тихо, мирно. Бессонов чуть отъехал назад, чтобы осветить задок "японца" - сильно ли его помял? Помял несильно, ремонт кое-каких денег потребует, но все должно уложиться в разумные пределы. Бессонов невольно зажмурился - а ведь в "разумные пределы" он вряд ли уложится, слесари ныне раздевают клиентов догола: маленький ремонт обходится уже не в "штуки" - тысячи рублей, а в "лимоны" - миллионы "деревянных". Впрочем, определения "штуки" и "лимоны" нынешние бизнесмены к отечественной валюте не применяют, считая рубли пылью, навозом.

Двери "японца" открылись - сразу обе, резко, будто по команде, и Бессонов не удержался, сощурил глаза, словно в лицо ему ударил ледяной северный ветер, почувствовал себя неуютно - грудь стиснуло холодом, заставило нервно забиться сердце: он уже был знаком с типом людей, которые вылезли из машины. Видел однажды, как такие вот быки вдвоем обработали старика, чем-то не понравившегося им, - дело было в метро и за старика никто не заступился, вот ведь как. Еще бы - каждый день наблюдают по телевидению, как похожие на этих парни с прямыми откормленными затылками рушат все и вся, добывая себе хорошую жизнь с помощью кулаков:

- Ох! - жена вжалась спиною в сиденье.

Парни, вылезшие из "японца", были одеты в кожаные черные куртки с пухлыми плечами, спортивные штаны из искусственного шелка с цветными ромбами и квадратами, нашитыми на брючины, в кроссовки "Рибок" - во все одинаковое, будто близнецы. И лица у них тоже были одинаковые - с тяжелыми квадратными подбородками и жесткими, налитыми свинцом глазами.

В отличие от Бессонова эти парни были совершенно спокойны, они знали, как вести себя в подобных ситуациях. Один из них, нагнувшись, начал внимательно рассматривать помятый задок своей видавшей виды иномарки, второй направился к машине Бессонова.

Бессонову вновь ударил в лицо холодный февральский ветер, обварил глаза, ноздри, щеки, сбил дыхание. Он отер дрожащей рукой пот со лба, удивился тому, что тот был холодный, очень холодный, прямо ледяной, потом, словно бы очнувшись, начал поспешно опускать стекло, готовясь к "переговорам".

- Ну и что будем делать? - глухим, без единой живой краски голосом поинтересовался парень, сунув голову в раскрытое окно бессоновской машины.

Бессонову захотелось немедленно поднять стекло, чтобы прищемить эту голову.

- Как что? - пробормотал он растерянно. - Как что? Разбираться.

- Разбираться мы не будем, - отрезал парень, пошевелил литыми, кожаными плечами, - ты виноват, это однозначно.

- Но вы затормозили очень резко, у вас тормозной путь меньше обычного. Короче... У вас тормоза сильнее моих!

- Тормоза хорошие - это верно, - парень недобро, одним уголком рта усмехнулся, - техосмотр в ГАИ недавно прошел, "тэо" по всей форме сделал, он снова шевельнул плечами.

Бессонов поморщился - насчет техосмотра парень беззастенчиво врал, техосмотры машины вместе с водителями проходят в мае-июне, а сейчас на дворе ноябрь, и "тэо" он никакого не делал - машина дымит, постукивает дырявыми клапанами, выхлопная труба волочится по земле, вот-вот оторвется, и вообще на такой машине можно ездить, только раздавая гаишникам налево-направо взятки и штрафы.

- Ты не смейся, дядя, а приготовься отвечать по всей строгости закона за причиненный ущерб... Понял? Давай вылезай, разбираться будем! - И парень протянул к нему руку.

- Не трогайте вы его! - по-девчоночьи звонко и встревоженно выкрикнула жена Бессонова. - Он больной!

- Ага. Инвалид! - усмехнулся парень. - Первую группу имеет, на пенсионную книжку всю семью кормит. А ну! - Лицо у него дернулось и поползло в сторону, он повернул голову к своему напарнику. - Слышь? Нагадил, автомобиль нам поломал, а ведет себя нагло, даже из машины не хочет вылезать.

- Совок! - весело хмыкнул напарник и зубасто улыбнулся. Зубы у него были как у людоеда, - крупные, чистые, белые. - Совок он и есть совок привыкли защиты у райкомов партии искать. А нет их, райкомов-то, тю-тю... Были - и --">