Алексей Викторович Макеев - Чисто сибирское убийство

безопасности. Инфразвук – это не слышимые ухом колебания с частотой от нуля до двадцати герц. Наибольшую опасность представляет звук с частотой семь колебаний в секунду – резонансная для организма частота. На нее и была настроена ваша установка.

– Что, совсем паршивое воздействие? – поинтересовался Вернер.

– Да, почти фатальное, – кивнул Максимов. – При длительном воздействии гарантированы изменения альфа-ритмов сердца, сбои в работе нервной системы, приступы паники и даже смерть. Но о том, что супруга двинет кеды, гражданин Воропаев даже не мечтал. Ему хватило бы и маленького умопомешательства. Очень неразумно работал наш клиент – дилетантски, можно сказать, – он оставил на устройстве множество отпечатков пальцев, по которым правоохранительные органы… – Максимов деликатно кашлянул. – Но дело, конечно, необычное. Посмотрим, какую меру социальной защиты изберет суд.

Переход с «господина» на «гражданина» не остался для клиента не замеченным. Он опять вскочил с кресла, намереваясь бежать как можно дальше и быстрее.

Но в этот момент в кабинет вошла женщина. Комедия шла своим чередом. Эффект тотчас сказался. Гражданин Воропаев стал как вкопанный и смертельно побледнел.

– Раечка…

А вот и госпожа Воропаева собственной персоной. Одетая со вкусом, привлекательная женщина с большими, выразительными глазами. Усталая чрезмерно – чему в фигуре и в лице достаточно примет. Смятение супруга даму нисколько не впечатлило. Она молча подошла и внимательно глянула ему в глаза. Отвесила пощечину уверенной рукой и, скупо кивнув Максимову, вышла. Физиономия Воропаева загуляла леопардовыми пятнами.

– Козел, – улыбчиво прокомментировала Екатерина.

– А так не скажешь, – почесал загривок Вернер.

– Да что вы понимаете в козлах! – воскликнула Екатерина. – Давно подмечено, что настоящие козлы – это белые, пушистые животные!

Все разом посмотрели на Воропаева. Пушистым он сегодня явно не был.

– У вас все? – тупо прошептал Воропаев.

– Отнюдь, – выдал широкую рекламную улыбку Максимов. – Сейчас в эту комнату суровой поступью войдет милиционер.

– Не надо, – испугался Вернер.

– Но вы же ничего не докажете! – взвизгнул Воропаев.

– А нам и незачем, – пожал плечами Максимов. – Пускай милиция ломает голову. Захочет засадить талантливого физика – так, собственно, без сложностей. Ведь некая Людмила Старчук, насколько нам известно, не возражает дать показания. Ей суровое возмездие, в отличие от вас, не светит. Неглупая бабенка, продумала защиту.

Последняя фраза была явно на любителя. Растерянность сменилась тупой яростью. Безумие ударило физику в голову. Возопив с чувством: «Ах вы гады!!!» – он растопырил пальцы и бросился на Максимова, явно собираясь свернуть сыщику шею. Возможно, и добился бы своего (не ждали), не случись на пути злоумышленника стол. Впечатавшись животом в столешницу, он тем не менее простер к заветной цели руки, но сыщик оказался проворней. Отвесив сочную затрещину, добавил в переносицу, а когда Воропаев размазал нос по мышиному коврику, сцапал за шиворот и отбросил прочь как котенка.

Открылась дверь, и в кабинет вошел всамделишный милиционер. Заломил преступнику руки и вывел, хлюпающего, за дверь. Еще один, в гражданке, посторонился, пропуская процессию. Затем вошел, не вынимая рук из карманов, насмешливо обозрел присутствующих.

– Допрыгаешься когда-нибудь, Максимов. Смотри, по краю ходишь.

– Завуалированная благодарность, Юрка? – поинтересовался Максимов. – А между прочим, на твоем парадном кителе еще недавно красовались четыре маленькие звездочки. Теперь красуется одна, зато большая. Ну-ка честно посмотри в мои глаза – Господь ли Бог тому причиной?

Шевелев достал одну руку из кармана, почесал аккуратно стриженный загривок. Затем снисходительно ею же отмахнулся.

– Да ладно, благодетели… Вы только много из себя не корчите, а то приду и всех построю. Не кашляйте.

И вышел. Екатерина тут же кашлянула.

– Не замечала за тобой, Константин Андреевич, склонности к показухе и красочным спецэффектам. Не хочешь ли в театр пойти работать?

Вернер встрепенулся.

– Я знаю бывший погорелый. Им эксцентричный главреж требуется.

– А славно потрудились… – мечтательно воздел глазенки к потолку Олежка. – Теперь бы славно отдохнуть… Время, между прочим, два часа как нерабочее.

– Мы вынуждены действовать красиво, коллеги, – нравоучительно заметил --">