Анна Витальевна Малышева - Запасной выход

тому было лет восемь, давно воспитывал другого сына… Они созванивались с Женей по праздникам, и я решила, что вряд ли он в курсе последних событий.

Трубку взяла Шурочка, младшая сестра Жени. Ей двадцать пять, она моя ровесница, но кажется мне ребенком – очень наивным и легкомысленным. Своих приятелей она до сих пор называет «мальчиками», хотя какие уж там мальчики, под сорок.

– А я как раз собиралась вам звонить, – обрадовалась Шурочка. – Вы на Новый год куда? Может, будете встречать с мамой? А то…

И она быстро, выложила мне свой простенький эгоистичный план. Конечно, один из ее «мальчиков» пригласил ее на новогоднюю ночь в какой-то клуб, где будет шоу, дискотека, маскарадные костюмы и куча бесплатной выпивки. Но оставлять маму одну под елкой неловко, и Шурочка рассчитывала, что мы с Женей ее выручим. Я слушала ее и понимала, что сразу же сделала неверный шаг. Женя ушел вовсе не к ним. Иначе его мать позвонила бы мне в первый же вечер. А как же? Ведь она уже привыкла считать нас мужем и женой, хотя в ЗАГС мы не ходили, да и не собирались этого делать. Нет, я все-таки не в себе. Определенно теряю рассудок… Права моя редакторша на радио, нужно Держать себя в руках.

– Ну, так какие у вас планы? – наседала Шурочка.

Я уклончиво ответила, что пока мы ничего не решили. Что вариантов целая куча, но мы, конечно, обдумаем и ее предложение. Я говорила как можно спокойней, не хотелось выкладывать все Шурочке. Только не ей. Она обожает брата, относится к нему как к любимой игрушке и сразу поднимет панику. Перепугает мать. А та… Та тоже дрожит над своим единственным сыном. Красавец, умница, милый, добрый… Настолько добрый, что даже не поставил мать в известность, где находится.

Последняя мысль меня удивила. Я никогда не думала о нем с иронией или злостью. А теперь вот начала.

Может, потому, что оказалась в дурацком положении – Шурочка попросила к телефону брата. Я ответила, что он задержался у себя в магазине, у них перед праздниками запарка, пришла свежая партия дисков…

– Ну ладно, когда вернется, пусть сразу мне позвонит. Уговори его на Новый год идти к маме! Пока! – И первая положила трубку.

Я минуту приходила в себя и обдумывала ситуацию. Мать с сыном были очень близки. Рассказывали друг другу даже о самых незначительных происшествиях своей жизни. Он мог ей позвонить просто для того, чтобы поделиться впечатлениями от нового фильма. Редкий случай взаимопонимания. Идеальные отношения. У него даже голос менялся, когда он разговаривал с мамой. Казалось, что говорит мальчик лет десяти – отличник, паинька. Меня это смешило, но я помалкивала. Однако паинька, похоже, взбунтовался. Мне он хотя бы оставил записку. А матери – ничего. И уже завтра мне придется все выложить его маме и сестре. А что я им скажу, если сама ничего не понимаю?

Я решила, что самое разумное – отправиться в магазин, где он работал. От меня-то уйти можно, а вот с работы… Тем более, что никаких других источников дохода у него не было. Его отец ограничивался небольшими денежными подарками на дни рождения. Мать работала бухгалтером в какой-то загадочной конторе, которая то прогорала, то начинала процветать, но ни разбогатеть, ни окончательно разориться никак не могла. И доходы у нее были соответствующие – то густо, то пусто. Первое время, когда мы с Женей решили снять квартиру, она нам здорово помогала. Потом он сам отказался от ее помощи.

Все эти дни, когда я его ждала, меня тянуло отправиться в магазин. Но что-то мешало. Черт его знает что. Наверное, даже гордость тут ни при чем. Просто я боялась увидеть его, да еще в такой обстановке – при коллегах, при покупателях… А вдруг бы кто-то из нас не выдержал, начал скандалить… Или еще хуже – если он рассказал про свой уход кому-то из приятелей, те стали бы рассматривать меня, оценивать, как я держусь… Такая гадость! Но теперь мне стало на все наплевать. Магазин в это время, конечно, закрыт, но у меня был домашний телефон его приятеля.

Я его часто видела, когда заглядывала в магазин. А вот звонила всего один раз – когда у Жени среди ночи поднялась высокая температура и нужно было кому-то сообщить, что на работу он не выйдет. Зато была хорошо осведомлена обо всех подробностях жизни Мити – мне рассказывал муж…

Я оговорилась – «муж», и мне стало еще хуже. Точнее будет сказать, «одумалась», но это ничего не меняет. Когда я разговаривала с подружками, я называла Женю «мой друг», «мой жених», просто «мой»;.. Но про себя все чаще --">