Ольга Баскова - Фиалки под снегом

– Жаль, мне кажется, у девушек из Приморска есть какой-то особый шарм. Как говорится, они умны иль в крайнем случае красивы…

Она расхохоталась. Валентин заглянул в купе:

– Ирочка. Наш выход. Кумушки уже уселись у окна и о чем-то оживленно беседуют.

Женщина вошла первой, отметив находчивость спутника. Теперь пожилые дамы не обращали на них ровным счетом никакого внимания. Молодые люди сели поближе к двери.

– Значит, вы живете в Приреченске, – уточнил мужчина.

– Совершенно верно. А вы?

– Еще десять лет назад считал себя ленинградцем, – Валентин пригладил буйную светлую шевелюру. – Окончил искусствоведческий факультет и получил назначение в ваш город. Теперь я научный сотрудник музея, – он назвал один из известных приреченских музеев. – В мои обязанности входит работать с древними ценностями. Антиквариат, знаете ли…

Ирина понимающе наклонила голову:

– А я экономист и в искусстве ничего не смыслю. К слову, у дяди прекрасная коллекция. Знаете, когда он показывает ее мне, некоторыми предметами я восхищаюсь, а некоторые оставляют меня равнодушной. Видели бы вы, как сердится дядя.

Валентин сочувственно взглянул на женщину:

– Чтобы восхищаться, нужно знать, чем восхищаешься. Так что ваш родственник неправ. А что он собирает?

– То, с чем вы работаете, – антиквариат. Какие-то монеты царской чеканки, утварь из монастырей…

Глаза мужчины загорелись:

– Здорово! Он, наверное, очень известен в городе.

Ирина улыбнулась:

– Нет, только в своих кругах. Дядя страшно боится воров, – она хотела еще что-то добавить, но ее перебил звонкий голос проводницы, пышной блондинки с заколкой в высокой прическе:

– Граждане провожающие! Попрошу оставить вагон! Через пять минут состав отправляется.

– Ну, наконец-то, – закудахтали старушки у окна.

Молодые люди переглянулись и рассмеялись. Вагон дернулся раз, другой, словно не решаясь оторваться от привычного места, но через некоторое время все же заскользил по рельсам. Мерное покачивание убаюкивало. Спутник Ирины начал зевать, вежливо прикрывая рот рукой. Вскоре явилась проводница с постельным бельем.

– Ирочка, вы не будете сильно скучать, если я часок вздремну? – поинтересовался Валентин. Этот вопрос насмешил женщину:

– Нет, конечно. Я сама хочу прилечь.

– У вас верхняя полка?

– Да.

– Как у меня, – заметил он с видимым удовольствием. – Проснемся и продолжим знакомство, хорошо?

Валентин ловко расстелил постель, забрался на полку и уже вскоре захрапел, Ирина, последовав его примеру, задумалась, глядя на пролетающий за окном пейзаж. Взгляды Валентина не оставили ее равнодушной. Похоже, она понравилась этому красавцу. Впрочем, она тут же отогнала от себя эту мысль. Разве такое возможно? Она всегда считала себя некрасивой. Немалую роль сыграли в этом родители. Они женились по большой любви, потом мать проводила отца в Афганистан, преданно ждала и дождалась. Правда, отец пришел искалеченный, но живой, и супруга не помнила себя от радости. Огорчало одно: у них долго не было детей. Когда же появилась Ирина, они обрушили на нее всю свою нерастраченную любовь. К сожалению, папа недолго прожил, гордясь дочерью. Проклятый осколок возле сердца так и не удалось извлечь, и мать Ирины осталась вдовой. Потеряв мужа, она смертельно боялась потерять еще и дочь, и поэтому не хотела, чтобы та быстро вышла замуж. Все мальчики, приходившие к ним домой, сразу браковались:

– Этот слишком легкомысленный, он поиграет с тобой и бросит. Этот слишком серьезный. Уйдет с головой в свою науку, потом взвоешь от тоски.

К семнадцати годам у Ирины появились компексы, которые мешали даже познакомиться с молодыми людьми. Она хорошо училась в институте, однако оставалась одинокой и завидовала подругам. Студенты ее курса совсем не обращали на нее внимания. К двадцати у девушки возникло твердое убеждение: она некрасива и не может никому понравиться. Мать, видя терзания дочери, не раз пожалела о своем поведении, но переубедить Ирину у нее не получилось. До двадцати пяти девушка ни с кем не целовалась, а потом скропостижно скончалась от инфаркта мать, и на целых три года Ира погрузилась в глубокую депрессию. Из родственников оставались только дядя и тетка в Приморске, но они были так заняты собой, так хорошо жили в созданном ими мирке, что приезды племянницы порой были им в тягость.

– И когда уже ты выйдешь замуж? – сетовала Вера Степановна.