Фредерик Дар (Сан-Антонио) - Остались только слезы

Ну, прямо, подручные мясников…

— Это даже не роль, — тяжко вздохнул ассистент, выражая таким образом свое недовольство.

— Тем более! Юноша, который молчит, для того только и нужен, чтоб на него смотреть; он должен быть красив, это элементарная вежливость по отношению к публике, вы не находите?

Альберт, должно быть, привык к капризам знаменитостей. Он немедленно сдался.

— В некотором смысле вы правы, мадмуазель Меррер… Только сами знаете, продюсер во всем ограничивает… Каждый вечер проверяет мои расходы и придирается… Если он увидит счет за такси, на котором пришлось ездить за другим костюмом, мне влетит…

Я не проронил ни звука. Моя судьба решалась без моего участия. К тому же я думал про себя, что Люсии понравилась моя физиономия, но может не понравиться голос; когда имеешь дело с капризными созданиями, достаточно какой-нибудь мелочи, чтобы все испортить.

— Пошлите служебную машину…

— Она уже задействована…

— Тогда возьмите мою. Придется моему шоферу выпить в баре на несколько аперитивов меньше, вот и все… Дайте малышу костюм, пусть подберет себе по росту…

И она вышла, когда я уже собрался мысленно ее благодарить. Мы остались с ассистентом вдвоем. Похоже, он не слишком на меня злился. Просто пожал плечами, слегка ухмыльнувшись; за такую гримасу, будь она положена по роли, его прогнали бы со сцены.

Написав требование для костюмера, он протянул мне бумажку со словами:

— Разбирайся сам с ее шофером, найдешь его в баре.

Неожиданное «тыканье» звучало вполне по-дружески.

— У этой женщины есть сердце, а? — пробормотал он.

— Да уж, она может даже поделиться с бессердечными!

* * *

Я должен был участвовать в съемках всего два дня, но в кино всегда случается что-нибудь непредвиденное. В последнюю минуту график съемок весь переиначили, и я, прежде чем начал сниматься, провел в студии четыре дня. Четыре дня, за каждый из которых я, как порядочный, получил свой установленный профсоюзом минимум.

Получив свои денежки в конце первого дня, целиком заполненного бездельем, я тут же заказал в ресторане на студии хороший кусок свинины. Кухня здесь превосходная. Затем отправился пешком до Жуанвиля покупать цветы. Ничего более оригинального, чтобы отблагодарить Люсию Меррер за ее доброту, я придумать не смог. Я выбрал букет роз, хотя, учитывая время года, это была чрезмерная роскошь. Но дарить актрисам гвоздики нельзя — плохая примета. В этом мире фальши все жутко суеверны.

Я вернулся автобусом на студию и спросил, где находится уборная Люсии. Я думал, Люсия на просмотре текущего материала и потому растерялся, увидев ее лежащей в комнате на диване. На ней был тонкий, как паутина, пеньюар, который давал возможность познакомиться с ней получше. Она читала свой сценарий, держа очки перед глазами. Хотя она была в помещении одна, кокетство не позволяло ей нацепить их на нос.

Она с досадой взглянула на меня, недовольная внезапным вторжением. Потом, видимо, меня узнав, отложила толстую, скрепленную металлической спиралью тетрадь. Любезная улыбка оживила ее красивое подвижное лицо. Это лицо было словно некий экран, на котором могли возникнуть тысячи неожиданных «крупных планов».

— А, вот и мой гвардеец!

Я вошел. Неловким жестом показал свои цветы и положил их на туалетный столик, опрокинув при этом добрых полдюжины разных флакончиков.

— Если вы позволите, мадам…

— Очень мило, малыш… В нашем ремесле благодарность — явление редкое…

Похоже, она была искренне рада. Встала, взяла со столика мой букет. И тут только я заметил огромные корзины цветов, которыми была заставлена ее уборная. По сравнению с этими величественными сооружениями из дорогих цветов, мой букет выглядел так, словно его привезли из-за города на электричке.

— Закройте дверь… Я страшная мерзлячка.

Я закрыл дверь, раздумывая при этом, что имела в виду актриса и не следовало ли мне закрыть дверь снаружи, а не изнутри. И все-таки остался в маленькой душной комнатке, где от многочисленных собранных в ней цветов исходил приторный запах оранжереи.

— Как вас зовут?

— Морис Теллан…

— И вы хотите стать актером?

Вопрос меня оскорбил. Я не хотел стать актером: я и был актером. О, разумеется, пока неизвестным, но все-таки хорошим.

— У вас уже есть какие-нибудь работы?

— Несколько крошечных ролей в кино и интересная роль в «Лунатиках».

--">