Мария Вадимовна Жукова-Гладкова - Джентльмены неудачи

Захарович объявил, что пока обойдемся без оператора. Он просто намерен дать мне ЦУ.

Я привела себя в порядок, завтракать не стала, зная, что Иван Захарович в лучших русских традициях (которые он очень уважает) накормит меня до отвала, а потом будет вопросы задавать и отдавать приказы. Кот, поняв, что я намерена его покинуть, соизволил подняться, выплыл в кухню, издал вопль, словно не ел неделю, получил большую порцию рыбы, мгновенно ее заглотил, попросил еще, снова заглотил, задумался, но решил, что, пожалуй, хватит, в особенности если учесть то, что он сожрал прошлой ночью. Я все думаю, как в этом маленьком тельце помещается такое количество еды? Какое же оно вместительное! Или там живет какой-нибудь солитер? Довольный кот попросился на ручки, я почесала его за ушком, обещала заехать днем и отбыла к Ивану Захаровичу.

Его охрана меня прекрасно знала и даже не обыскивала. Более того, никто не подходил ко мне ближе чем на метр. Видимо, у них обо мне сложилось вполне определенное мнение. Ну что ж, это мне только на руку. Сухоруков появился в свободном махровом халате, сказал, что после беседы со мной тут же ляжет спать. Ночь, по его признанию, прошла бурно, а меня волосатыми ногами не испугаешь. Как, впрочем, и выглядывающими из разреза наколотыми синими церковными куполами, и всем его внешним видом в общем и целом.

В отсутствие телекамеры Сухоруков обычно выглядит так, что его рожей можно нечистую силу в хлеву отпугивать, но отряд высокооплачиваемых имиджмейкеров умеет сделать его весьма и весьма представительным и благообразным – ко времени появления перед массами. И костюмчик обычно закрывает эту синюю роспись. Когда я увидела его вживую в первый раз, да еще с «мальчиками», то подумала: «Господи, неужели ты всех нас создал по своему образу и подобию?» Правда, надо отдать ему должное, этот облик (опять же, при личном общении) источает власть и силу. Кажется, все его поры выпускают этот удивительный аромат. По-моему, именно так должно веять от мужчины. По крайней мере, от мужчины, который мне может понравиться.

Сухоруков сел в кресло, приняв свою любимую позу отдыхающего тюленя, и хлопнул в ладоши. Нам тут же накрыли стол, и за трапезой, в которой также участвовали верные оруженосцы Виталя с Димой, Иван Захарович объявил, что ему от меня требуется. После этого он извлек из кармана традиционно запакованную маляву: записочку скатали в тоненькую трубочку так, что она напоминала сигарету. «Сигарета» была помещена в целлофановый пакетик, запаянный пламенем зажигалки. Предназначалась малява Сереге.

– Передашь милому, – сказал Иван Захарович, протягивая мне маляву.

– Бывшему милому, – поправила я.

– Бывшему, – согласно кивнул Иван Захарович и добавил: – Понимаю: жаждешь узнать, что там. Сереженьку в понедельник повезут в суд…

– Так дело все-таки сдвинулось с мертвой точки?

– А тебе не все ли равно? – прищурился Иван Захарович. – Ты же вроде на него была зла как черт и заявляла, что дел с ним иметь никаких не желаешь.

– Я должна знать, каких пакостей от него ждать. Если его оправдают и он выйдет на свободу…

– Его не оправдают, но на свободу он выйдет. Если, конечно, он не круглый идиот.

Я замерла на месте и вопросительно посмотрела на Сухорукова.

– Забыла, о чем мы говорили во время нашей последней встречи на набережной? Будет ему побег. И Ящеру будет. Сейчас вместе маляву Ящеру составим. Ты напишешь. И, опять же, сегодня передашь.

– Зачем вам это? – спросила я ничего не выражающим тоном.

– А для прикола, – расхохотался Иван Захарович. Его верные оруженосцы изобразили на своих мордах звериные оскалы.

«Так я вам и поверила», – подумала я.

Сухоруков дал четкие указания насчет понедельника: где и во сколько мне находиться, чтобы на всякий случай обеспечить себе алиби. Хотя, конечно, никто из органов не поверит, что побег устроила я. Организация подобного мероприятия требует немалых капиталовложений и сил, которыми я просто не располагаю.

Но Сухоруков-то зачем их тратит и задействует?! «Для прикола»? Не верю!

Но вслух я больше ни о чем спрашивать не стала. Мы составили маляву Ящеру, но писать ее я отказалась, даже печатными буквами. Зачем давать Славику в руки улику против меня? Мало ли что придет ему в голову? Не споря, нужные слова написал Лопоухий мелкими печатными буквами. Ручка в его лапище смотрелась неким инородным телом. Ему гораздо лучше подходит автомат или отбойный молоток. Почему парень --">